В вихре времен
Шрифт:
– Точно показать не смогу, но помню, что это произошло над Окой, – ответила Маша.
– Ладно, авось нам повезет. Надеюсь, что с Бэтменом ничего серьезного не случилось. Просто кончилась горючка, и он сел на вынужденную, – с надеждой сказал я.
– А почему он тогда не отвечает на наши вызовы? – веско возразил Гарик. – Печенкой чую – беда приключилась!
– Гарик, не каркай! – прикрикнул я на товарища. – Давайте лучше смотреть повнимательнее.
Все стали вглядываться в проносящийся под брюхом вертолета ландшафт. Картинка была однообразной – сплошные леса, без конца и края. Минуты через две пересекли Оку. По напрягшимся лицам друзей я понял, что внимание их удвоилось. В полном молчании мы летели еще минут десять, только Гарик периодически продолжал вызывать
– Самолет, Серега, самолет!!! – обрадовал Гарик через несколько секунд. – Действительно реактивный, немного похож на «Миг-15». Чешет в нашем направлении.
– Прими управление, я тоже посмотрю. – Горыныч взялся за ручку, а я, выхватив у него бинокль, тоже увидел этот загадочный аэроплан.
Самолет и вправду напоминал один из реактивных истребителей первого поколения, но смотрелся достаточно грозно. Под крылом, на пилонах висели бомбы и ракеты. Да и скорость у самолетика была порядочной – он быстро приближался.
– Летит прямо к нам! Наверное, давно засек, сто пудов у него там радар! – воскликнул я, откладывая бинокль. – Эх, чует мое сердце – недобрые у него намерения!
– Да, уж вряд ли он несется к нам, чтобы поздороваться! – ответил Горыныч. – Что делать будем?
– Поглядим по обстановке! – обронил я. – Ребята, держитесь крепче, вдруг придется маневрировать!
Предчувствие меня не обмануло. Самолет уже было видно невооруженным глазом. От левой консоли отделилась точка и, таща за собой дымный жгут, устремилась к нам. Ракета!!! Подпустив ее поближе, я резко бросил вертолет влево низ. На первый раз увернулись, но у него этого добра еще штук пять. Выйдя из виража, я пошел на бреющем, едва не цепляя шасси верхушки деревьев. Я прекрасно понимал, что выйти из схватки целым и невредимым шансов маловато. Машина наша перегружена топливом, а все вооружение состоит из пулемета «А-12,7» с весьма примитивным прицелом. Ну, и угораздило нас вляпаться в такую переделку на «Ми-8». Сюда сейчас хотя бы «камова», а уж о «Су-27» можно только мечтать. Но так просто я этому гаду не дамся. Впереди что-то блеснуло. Река! Судя по времени и курсу, это Пахра. Я ушел к самой воде и, сбросив скорость, стал красться вдоль берега. Неприятель промелькнул справа и ушел за кромку леса. Кажется, пронесло! Но не тут-то было! Наверное, летчик разгадал мой маневр, потому что, развернувшись, двинулся вдоль русла.
– Кранты нам, Серега! – прокомментировал ситуацию Игорь.
– Нет, Гарик мы еще подергаемся! Я видел, ты «СВД» с собой захватил. Куда спрятал? – поинтересовался я,
– Под Машиной скамейкой! Ты чего, в него пулять собрался?
– Нет, блин, я в него гранату брошу! Держи управление! – Я вылез из пилотского кресла и стал пробираться к входному люку.
Маша и Андрей сидели ни живы ни мертвы, вцепившись в подлокотники. Достав винтовку, я открыл люк и скомандовал Горынычу:
– Сбрось скорость до минимума и поверни влево на тридцать градусов! – Этим маневром мне обеспечивался великолепный сектор стрельбы. Вспомнилась строчка из поэмы Твардовского «Василий Теркин»: «Встал один и бьет с колена, из винтовки в самолет». Даже не откидывая защитные колпачки с оптического прицела, вскидываю оружие к плечу и стреляю. В этот момент я не думал об упреждении. Было только яростное желание попасть! И я попал!!!
Вражеский истребитель клюнул носом и, завалившись на крыло, круто пошел к земле. Чиркнув днищем по соснам, самолет потерял хвостовое оперение и скрылся с наших глаз. Из трех глоток вырвалось дружное «ура!». Мои друзья приветствовали победу.
– Игорек, давай к месту падения. Поглядим, что это за птица! – предложил я, вытирая со лба холодный пот.
Горыныч виртуозно посадил машину на крохотную полянку, метрах в пятистах от места падения самолета. Целых полчаса мы продирались через густой кустарник, настороженно сжимая в руках оружие. И вот наконец наша цель – разбитый фюзеляж, из сплава, напоминающего дюраль.
– Видал я чудеса на свете! Но чтобы вот так, с пятисот метров, одним выстрелом, да по движущейся цели!
– Сережка! Ты нас просто спас! Спасибо тебе, любимый! – Мария подошла ко мне и крепко поцеловала в губы.
– Да ладно вам, ребята, – немного смущенно сказал я, – давайте лучше от лирики перейдем к делу. Надо быстро, но внимательно осмотреть этот аэроплан. Сдается мне, что он тут может быть не один. А также возможен вариант, что у них есть служба спасения, которая, вполне вероятно, уже ищет пропажу.
– Может быть, сначала найдем Михаила? – спросила Маша.
– Машенька, я хочу найти Мишку не меньше тебя. Но теперь сделать это будет весьма и весьма затруднительно, – ответил я. – Продолжать поиск на «Ми-8», в условиях полного господства противника в воздухе – безрассудство, граничащее с идиотизмом. Вот сейчас нас спас случай. А дальше?
– Серега прав! Надо по-быстрому осмотреть наш трофей и сваливать отсюда, – поддержал меня Гарик. – Мишку, скорее всего, эти засранцы завалили. И если мы продолжим здесь шастать, то и нам достанется.
– Как вы можете бросить друга? – воскликнула Мария.
– Милая, никто из нас и слова не сказал о том, чтобы бросить Бэтмена. – произнес я, подходя к Марии и обнимая ее. – Мы предлагаем уйти на «базовую» и свернуть «окно». Время здесь остановится, а у нас будет несколько дней, если не недель, чтобы подготовиться должным образом и вернуться сюда через местную секунду.
– Я поняла, извините, что плохо о вас подумала. Эта стрессовая ситуация негативно отражается на моих умственных способностях. – Только по Машиной улыбке я понял, что последняя фраза была шуткой.
– Хватит болтать, давайте за работу, – прикрикнул на нас Горыныч. Он уже залез на крыло и, достав отвертку, сосредоточенно откручивал что-то в кабине. – Я попытаюсь демонтировать хотя бы часть приборов, а ты, Серега, осмотри фюзеляж. Маша и Андрей, прикройте нас!
Я приступил к осмотру. Где-то минут через пятнадцать мы с Гариком убедились, что имеем дело с техническим курьезом. Судите сами: вся приборная начинка была электронной; в носовом радиопрозрачном обтекателе стоял небольшой, но весьма продвинутый радар – с фазированной антенной решеткой, такие и в нашем мире на два-три истребителя ставили. Зато системы управления и двигатель были крайне примитивными: элероны и стабилизаторы приводились тросиками и тягами. Отсутствовали даже бустерные усилители. Крыло стреловидной формы было маломеханизированным, с полным отсутствием закрылков. Это должно было очень сильно затруднять посадку. А сам двигатель был прямоточным! Стартовал этот шедевр инженерной мысли, похоже, с передвижной рампы, используя твердотопливные стартовые ускорители. В качестве топлива использовался какой-то гелеобразный состав. Катапульта в самолете отсутствовала, парашют тоже. Пилот, по сути, был смертником. Вооружение самолета состояло из твердотопливных неуправляемых ракет и двух пулеметов…пехотного калибра.
– Что-то я ничего не понимаю! – объявил Гарик после окончания осмотра, сбрасывая на траву последний прибор из кабины. – Сочетания сложнейшей электроники и примитивной механики. Тут даже рации нет. Летать на этом аппарате было безумно неудобно, а уж вести боевые действия просто опасно.
Вот бы еще узнать, что это за символ! – Горыныч похлопал по эмблеме на крыле: вписанные в красную окружность две параллельные голубые линии.
– Это знак нижегородских ВВС, – ответил доселе не сказавший ни слова Андрей.