В воздухе - испытатели
Шрифт:
Но групповые высотные прыжки с длительной задержкой в раскрытии парашюта до 1955 года у нас еще не проводились.
Для отработки особенностей прыжков с высот более 10000 метров днем и ночью у нас была создана группа парашютистов-испытателей из восьми человек. В нее входили: Василий Романюк, Николай Никитин, Петр Долгов, Петр Ищенко, Николай Жуков, Владимир Петренко, Глеб Николаев и Александр Савин.
К июлю 1955 года после длительной предварительной подготовки группа была готова к совершению высотного
...18 июля 1955 года в ясное, безветренное утро стартовал самолет Ту-4, который вел экипаж в составе летчиков Василия Гречишкина и Ивана Ведерникова, штурмана Владимира Монахова, радиста Василия Хабарова и бортинженера Николая Богданова. На борту самолета находились также восемь героев-парашютистов.
На высоте 11150 метров поступила команда "Приготовиться!". Парашютисты встали и перешли на питание кислородом от индивидуальных приборов. Вскоре начали медленно раскрываться створки бомбового люка.
Когда створки раскрылись полностью, что служило сигналом к покиданию самолета, - первым нырнул вниз Романюк.
Две секунды - и Долгов!
Две секунды - и Ищенко...
Савин... Жуков... Все восемь!
Я летал на сбрасывание парашютистов и всегда с восхищением и завистью смотрел на их дружное, мужественное покидание самолета.
Не раскрывая парашютов, неслись с большой скоростью восемь храбрецов к земле. Поток морозного воздуха обжигал незащищенные маской части лица.
172 секунды свободного падения!
10 445 метров расстояния на пути к земле!
На высоте 1000 метров сработали контрольные приборы.
Как и все его товарищи, Савин отсчитал еще семь секунд и раскрыл парашют. Приятная тишина после динамического удара, тепло и плавное снижение сменили бешеную скорость падения, холод и напряжение.
Этим прыжком были установлены всесоюзный и мировой рекорды.
А через несколько дней, 22 июля 1955 года, эта же группа, за исключением Глеба Николаева, совершила высотный затяжной прыжок ночью.
Ночной прыжок значительно отличается от дневного: темнота затрудняет ориентировку, земля кажется гораздо ближе, чем находится на самом деле, и требуется огромное усилие воли, чтобы не раскрыть парашют раньше времени.
На этот раз группа покинула самолет на высоте 11 044 метра.
Все парашютисты падали, не раскрывая парашютов, 10 413 метров в течение 170 секунд!
27 августа 1957 года Савину вместе с Романюком, Никитиным, Николаевым, Андреевым и Ищенко еще раз довелось совершить затяжной прыжок ночью.
На этот раз высота была 14 382 метра!
13 534 метра свободного падения!
Почти 240 секунд летели они, не раскрывая парашюта!
Поднял парашютистов на такую высоту экипаж самолета в составе В. Бобрикова,
...Долго и упорно Александр Георгиевич Савин стремился овладеть специальностью парашютиста-испытателя. А овладев ею, занял в среде выдающихся парашютистов мира достойное место!
"В нашей работе мелочей нет!.."
Слегка нажимаю на кнопку электрического звонка, заранее улыбаясь тому, с каким удивлением встретит меня старый товарищ.
– А, входи, входи! - радушно приглашает хозяин. - Раздевайся.
Обмениваемся крепким рукопожатием. И я прохожу в комнату.
– Садись, тезка, - говорит он и удобно поворачивает ко мне настольную лампу.
Сажусь. Кладу на стол бумагу и, не теряя времени, записываю: "Заслуженный мастер спорта СССР, старшина сверхсрочной службы Жуков Николай Павлович".
– Николай, сколько у тебя прыжков? Тысяча?..
– Не тысяча, а две тысячи четыреста пятьдесят восемь...
Поворачиваю к Жукову голову. Внимательно, словно еще не в сорок восьмом году увидел его впервые, а только сейчас, смотрю на него.
– Не веришь? - улыбается он. - Могу летную книжку показать.
– Да нет, что ты, конечно, верю. И очень рад за тебя! Ты ведь с юных лет парашютист? Так?
– Да. Призывался в десантные войска в сорок втором году.
– А испытателем как стал?
– ...В августе сорок третьего года мы, группа молодых парашютистов-десантников, прибыли к испытателям для проведения исследований по кислородному голоданию, кессонным заболеваниям, определению действия на человека резких перепадов атмосферного давления, определению резервного времени для человека при пребывании на больших высотах и многого другого.
– Ну и каково же это резервное время?
– Проводили исследования в барокамере. Поднимали нас, кроликов, не одного, а двух. То он, мой напарник, снимает с меня кислородную маску на какой-то там, указанной заданием высоте, то я снимаю с него.
– Работали для науки, значит...
– Да. Высоты, конечно, были большие: восемь, десять, двенадцать и тринадцать тысяч метров.
– Ну и как же? Интересуюсь потому, что много летал на высоту. Правда, выше восьми тысяч шестисот метров в негерметичной кабине я не летал.
– На восьми тысячах жить еще можно! Есть на этой высоте небольшое резервное время. Сейчас уже не помню точно, какое оно. А вот на двенадцати тысячах - несколько секунд. На тринадцати - ноль; теряешь сознание мгновенно; как напарник снял маску, так ты и готов...
– - Такой работой занимался? - смотрю с уважением я на Жукова.
– Занимался, тезка. Надо было заниматься! Ну, а после этих исследований мне и предложили остаться работать парашютистом-испытателем. Грызлов мне предложил.