В забытой стране
Шрифт:
С тех пор как наш отряд ушел от реки, мы впервые увидели воду, не считая, конечно, той, которую несли на себе в бурдюках. Да и в те дни, когда мы стояли лагерем на берегу реки, мы старались разбивать палатки как можно дальше от воды, потому что там постоянно кружились мириады мух, комаров и москитов. Еще из записных книжек Шивнатха мы узнали о том, что в долине реки Собат встречается особый вид мух, укус которых для человека не представляет никакой опасности, но для копытных животных-коров, буйволов и лошадей — он чаще всего смертелен. Это заставило нас в свое время отказаться от мысли пересечь пустыню на верблюдах, которые к тому же едва ли выдержали бы столь длинный путь на юг.
Мы вдоволь напились холодной воды, улеглись в густой тени деревьев и сразу же заснули непробудным сном.
Проснувшись на восходе солнца, я увидел, что Дхирендра уже разжег костер и подвесил над ним котелок. Вскоре проснулись Дхандас с Чаном, и мы втроем отправились к ручью и с наслаждением искупались впервые за много дней. Когда мы вернулись назад, завтрак был уже готов. Нас не пришлось долго упрашивать присесть к «столу», и мы, достав из мешка одеяло, расстелили его под густой зеленой кроной деревьев и с жадностью набросились на еду. Едва ли вы сможете даже представить себе, какими вкусными показались нам в тот день лепешки из риса, приготовленные умелой рукой капитана.
Мы досыта наелись и с интересом начали осматриваться. Мне никогда не забыть той радости, которую мы испытали, попав из огненного ада, где нет ни тени, ни воды, ни пристанища для путника, в райскую страну, покрытую веселыми зелеными рощами и лугами с высокой сочной травой, над которыми веял прохладный ветерок. Журчание бегущего перед нами ручейка было для нас сладостней звуков небесной лютни.
Под нами далеко на север уходила страшная пустыня, в которой не было ничего, кроме желтого горячего песка, а к югу от нас раскинулась чудесная страна, покрытая зеленой травой и могучими деревьями. Воздух был такой чистый, прозрачный, что горы казались совсем близкими. То здесь, то там возвышались небольшие холмы, густо поросшие зеленью. На склонах холмов лежали огромные глыбы камней. Небольшой ручеек, который брал начало от нашего родника, спускался вниз и, слившись по пути с другими ручьями, у подножия горы превращался в речку, которая текла по долине куда-то далеко на юг.
Примерно в четырехстах метрах от нас виднелись две каменные трехметровые статуи, повернутые друг к другу лицом. Едва только я их увидел, как тотчас же побежал к ним, чтобы получше рассмотреть. По виду они ничем не отличались от статуй сидящих писцов из Саккары. Время и климат сильно повредили скульптуры и совершенно сгладили черты лица. Каждый писец сидел на постаменте, скрестив ноги и держа на коленях бумагу.
Впереди, насколько хватал глаз, виднелось множество других таких же скульптурных пар, стоявших в четырехстах метрах одна от другой. Двойной ряд статуй тянулся от вершины горы далеко на юг, и высеченные из камня огромные писцы постепенно уменьшались в размерах, превращаясь в едва приметные точки, и наконец совсем исчезали из виду.
Несомненно, это те самые статуи, о которых писал Шивнатх, и та самая дорога, которая ведет от лестницы прямо в Митни-Хапи.
Невозможно описать восторг, охвативший меня. Хотя мы отдыхали всего лишь одну ночь, тем не менее я успел забыть все прошлые мучения и совершенно не думал о предстоящих опасностях. Открытие лишь одной дороги Сидящих Писцов уже само по себе имеет не меньшее значение, чем исследования Мариэтта 24 , а ведь наш путь по стране древней цивилизации еще, по существу, не начался. Я смотрел с интересом на горы, темневшие на юге, и уже не сомневался в том, что там мы увидим город Митни-Хапи с гробницей Серафиса.
24
Мариэтт — известный французский египтолог XIX века, отдавший всю свою жизнь археологическим исследованиям в Египте.
Весь день мы отдыхали в благодатной тени деревьев, и я поделился с товарищами своей мечтой, которая увела меня слишком далеко от действительности. Вместо того чтобы подумать о тех трудностях, что ждут нас впереди, я представлял себе, как мы вчетвером торжественно и радостно идем по дороге Сидящих Писцов под звуки труб и бой барабанов, как в свое время не раз проходили по ней древние египтяне. Мне очень хотелось собственными глазами увидеть древнеегипетский город, насчитывающий тысячелетия, и, кроме этого, у меня не было никаких желаний.
Дхирендра, в противоположность мне, был практичным человеком, и поэтому, дождавшись, когда я наконец закончу свой фантастический рассказ, он обратился ко мне с иронической улыбкой, и слова его сразу же охладили мой пыл.
— Дорогой профессор, — сказал он, — вы рассуждаете так, будто мы едем в гости к тестю. Я же придерживаюсь совершенно иного мнения и считаю, что именно отсюда-то и начинается самая опасная часть нашего путешествия.
Внезапно передо мной вновь ожило все пережитое в пустыне, и я ужаснулся:
— Самая опасная?
— Да, профессор, — подтвердил Дхирендра. — Сейчас не время строить воздушные замки. Вы с восторгом рассказываете о двух огромных скульптурах, высеченных в горах, или о сидящих писцах, совершенно не задумываясь о том, что перед нами лежит населенная страна.
— Населенная? — ошеломленно спросил я. — Бог мой! Я совсем забыл об этом!
Дхирендра молча кивнул головой и протянул мне бинокль.
— Взгляните в него и расстаньтесь со своими беспочвенными грезами, — посоветовал он. — Посмотрите повнимательней на эту еще незнакомую нам страну.
Я взглянул в бинокль на дальние горы и долину, расстилавшуюся перед нами. Кое-где, особенно по берегам реки, виднелись небольшие поля, по-видимому засеянные ячменем или пшеницей, невдалеке от которых паслись стада.
— Да, здесь действительно живут люди, — сказал я, возвращая бинокль Дхирендре.
— А вы видели дома? — спросил Дхирендра.
— Нет.
— Значит, вы плохо глядели. — И капитан указал на холм, стоявший в полутора километрах от нас.
Я снова посмотрел в бинокль и с удивлением разглядел небольшую деревушку. Возле тростниковых хижин виднелись маленькие фигурки людей.
Я молча отдал бинокль Дхирендре.
— Что же нам делать? — спросил я капитана.
— Мне кажется, что следующие несколько часов решат нашу судьбу, потому что мы не сможем скрываться здесь до бесконечности, — ответил он и посмотрел на нас, словно желая знать наше мнение.
Я подумал о том, что лучше уж умереть, чем вновь идти через пустыню, и ждал, что скажут другие. Но Чан и Дхандас молчали.
— Ну хорошо, — обратился к нам Дхирендра. — Теперь пришло время, когда нам как никогда необходимо верить в свои силы. Всё, о чем писал Шивнатх Джаухри, подтвердилось, и поэтому у нас нет никаких оснований сомневаться в том, что эта дорога ведет в Митни-Хапи, в город, жители которого говорят на древнеегипетском языке. Профессор знает его. Он может читать и писать на нем и хорошо знаком с нравами, обычаями и одеждой древних египтян. Я же не раз встречался с современными первобытными племенами и, несмотря на то что имею лишь смутное представление о древней цивилизации, думаю, что сумею вести себя как надо с жителями этой страны. Малейшая оплошность с нашей стороны будет стоить нам жизни, так как древние египтяне, по-видимому, не отличались милосердием.