В закрытом гарнизоне-2. Сборник рассказов

Ковалев Валерий Викторович

– И что вы думаете? Помогло.

Командир приказал срезать автогеном клинкетный замок и оборудовать дверь вот этой самой петлей. А в каждое помещение поставить по телефону.

На всякий случай.

Сказ о косоглазом Штирлице и его кураторах

История, которую я предаю гласности, имела место быть много лет тому назад, в советском ВМФ. И произошла она с моим хорошим знакомым, заслуженным флотским адмиралом. Вот что он поведал.

«В ту пору служил я в штабе Тихоокеанского флота, в

муторной должности первого заместителя начальника разведки флота. Стаж был невелик, поэтому я не был в курсе всех канонов и установлений.

На какое – то время оказался ВРИО начальника разведки, ибо штатный шеф куда – то убыл, то ли в отпуск, то ли по какой иной причине, не упомню. По существующей организации я был хотя и «первым», но общим замом, и не имел никакого касательства к информации по закордонной агентуре. Да и не стремился совать туда свой нос. В то же время понимал, что с «абелями, штирлицами и штюбингами» там не густо.

И вот… приходит ко мне второй зам и кладет на стол бумагу, – прошу утвердить. Это был План вызволения провалившегося закордонного разведчика (китайца) в родное Советское Отечество.

После очередной доработки план подлежал отправке в Москву в вышестоящие инстанции. Я долго и внимательно вникал в суть столь непривычного документа и, наконец, изрек.

– Ну, а я… какое к нему имею отношение? План ваш, так и отправляйте.

– Это не совсем так, – вкрадчиво возразил второй зам. По нашим канонам план должен быть утвержден начальником, а Вы «ВРИО», следовательно и должны утверждать.

Путем наводящих вопросов и дополнительного изучения я уяснил, что, судя по резолюциям неизвестных мне чиновьих начальников из центрального аппарата ГРУ, сей план дорабатывается уже в седьмой раз.

Из них следовало, что каждый новый вариант документа лучше прежнего, но «подлежит доработке в 1,5,9, 13 и т. д. пунктах…», что влечет его «путешествие» в Москву и обратно поездом со спец курьером и оплатой солидных командировочных расходов. Отправлять же план самолетом категорически запрещено. Ферботтен.

Я прикинул: – туда, на поезде – полмесяца, точнее одиннадцать суток. «там» неспешное рассмотрение стратегами – недельки две, обратно – еще полмесяца. Семь доработок в своем штабе… Итого, планируют «вызволить» уже около полутора лет.

– И что? Этот документ гуляет по штабам полтора года? – удивился я.

– Считайте больше, два, – скромно потупился зам. Что поделаешь, таков порядок…

– А как же наш человек, ведь он там ждет помощи ?!

– Да, мы делаем все от нас зависящее, почему Вам и следует утвердить план.

Суть же оказалась в следующем. Во времена оные, когда отношения между маоистским Китаем и брежневским Союзом были окончательно испорчены, (вспомним бои на острове Даманском) деятельная разведка ТОФа «засунула», (надо полагать, морем), этого разведчика – нелегала в Гонконг, так сказать, для ведения глубинной разведки. А для его материально – финансового обеспечения в указанном городе загодя заложила два тайника с валютой.

И вот… лихой разведчик Сунь-Хунь-Чай (фамилия вымышленная, но события реальные),

почувствовав свободу, ударился в загул по кабакам и притонам, с «оттопыренным» карманом. Вскоре он был схвачен английской контрразведкой МИ-5. Ее ребята подержали Суня, как зайца за шиворот на весу и поняли, что для британской короны он опасности не представляет, после чего вытряхнули вон. Одновременно взяли «под колпак». Обретя свободу, Сунь вновь ударился во все тяжкое, благо честные британцы изъятый у него остаток валюты вернули. А когда карман с ней усох, наш незадачливый разведчик отправился ко второму тайнику. А там… о, боги! Не оказалось ни тайника, ни моста, под которым он был заложен. Оказалось, что в период бурного строительства после культурной революции, трудолюбивыми китайцами был снесен целый квартал.

И косоглазый «штирлиц» сел на мель, превратившись в бродягу. Однако, помня науку старших братьев о помощи в беде, повадился бегать в порт, где завидев судно с красным флагом подходил к трапу и жалобно скулил:

– Товалиса! Я есть советская стирлиса, лазветчик. Я холосый, Москва – шибко шанго, Пекин – пухао. Шибко хотю к своей куня.

А вахта у трапов: – Пошел вон, косоглазая харя!

Капитаны судов, однако, прибывая во Владивосток, неизменно докладывали:

– Там болтается какой-то. Говорит, что ваш. Примите к сведению. А дальше…, дело уж ваше…

– И крутится там уже два года?! – ужаснулся я.

– Чуток поболее, – подтвердил второй зам, неопределенно пожав плечами.

–Ну, знаете ли! Не буду подписывать никакой план, – возмутился я. Это же издевательство над всем и вся! Свяжите меня с край управлением КГБ.

Спустя примерно неделю мне сообщили – согласовано. Начальник Управления примет. Поехали. Я представился и изложил проблему. Коллега подумал и нажал привинченную к столу кнопку. На вызов явился какой-то молодой джентльмен стиляжьего вида: грива, узкие брючки, остроносые туфли (что тогда было в диковину), немыслимо яркой расцветки галстук и носки.

–Вот. Займитесь с ним, – кивок начальника в мою сторону.

–Почему все я, да я, – возопил стиляга. Если хотите знать, товарищ начальник, у меня отгулов на два месяца!

–Ладно, ладно,– поморщился шеф. – Сказано, займитесь. Что неясного?

… Вышли в отдельную комнату. Я изложил суть проблемы.

–Ладно. Сделаем,– пыхнул душистой сигаретой стиляга.

–А как?

–Это уж наше дело,– засмеялся смежник.

Прошло примерно две недели. Звонят. – Поезжайте, возьмите вашего косоглазого. – Где? – В Ульинском леспромхозе, это возле Охотска…

Взяли. Доложили в Москву. Там возмутились. – Как это?, без утвержденного плана!

– Да пошли они на …,– огрызнулся я.

Спустя некоторое время было принято решение – привлечь китайца к уголовной ответственности «за измену Родине и разбалтывании англичанам гостайн». Дело возбудили, расследовали и направили в Хабаровский краевой суд. А оттуда ответили,– ваш китаец не имеет советского гражданства. Судить мы его не имеем права. И не будем.

Вот и конец этой истории. Так сказать, хэппи энд».