В закрытом гарнизоне-2. Сборник рассказов

Ковалев Валерий Викторович

Куба, любовь моя!

О том, что в начале шестидесятых годов прошлого века в мире случился Карибский кризис, не знает только ленивый. И в чем он заключался, тоже известно – СССР, тайно разместил на Кубе свои ракеты, а еще направил к берегам острова Свободы несколько подводных лодок с ядерным боезапасом.

А где ж тут юмор, удивится читатель? И зря, он везде, где появляется флот. И хотя в тот раз наши славные подводники на остров не попали, занимательные истории

по этому поводу были.

Вот одна из них. Дело в том, что Кубу наши военные моряки раньше уже навещали. Но не в своем прямом качестве, на боевых кораблях и с помпой, а тихо, под видом гражданских специалистов. Осматривали заранее приготовленные к «дружескому визиту» лодок пирсы и другие элементы инфраструктуры, сооруженные кем-то на острове для базирования советских субмарин.

Все очень понравилось и хозяевам и гостям. А как не показать красоты дивного острова южных морей, которые описывали великие писатели?

Показали все и вся. Вот только по так называемой «культурной программе», то – есть с сопровождающими и избирательно. А русские моряки, особенно офицеры, все любят смотреть самостоятельно и вживую. Менталитет такой.

Вот и решили несколько из них, кто помоложе, понаблюдать кубинцев, а точнее кубинок в свободной обстановке, не роняя чести и достоинства советских офицеров, то биш без пьянки и мордобоя.

Встал вопрос где? В рестораны и другие увеселительные заведения ходить им было категорически запрещено. Вот и решили мореходы двинуть на один из пляжей, что был неподалеку от гостиницы, где их разместили.

Хозяева не возражали, а для возможного общения с аборигенами выделили им переводчика по имени Педро. Разбитного и смешливого парня.

Утром, облачившись в шорты и плотно позавтракав, вся компания в его сопровождении двинулась на пляж.

Боже мой! Что это было за место! Золотой песок, раскидистые пальмы, голубое теплое море! И … сотни, сотни молодых кубинок в неглиже, при виде которых экскурсанты даже несколько растерялись. Еще бы. Красота креолок, а женщины острова в основном были этой породы, широко известна в тропических широтах. Так же, как наших в северных.

Но ближе к делу. Преодолев несвойственную морякам растерянность, наши быстренько разделись (не полностью, конечно) и стали услаждать себя пляжными радостями купаться, загорать, а главное, созерцать юных кубинок.

И те отвечали взаимностью. Принимали соблазнительные позы, громко смеялись и махали парням руками.

А затем вдруг, некоторые из них, самые разбитные и веселые, стали показывать офицерам кукиши. Да-да, именно те кукиши, за которые в России можно нарваться на грубость, а то и получить в морду.

Парни опешили. Такое доброжелательное, многообещающие поведение, и вдруг… русский кукиш? Что за хрень?!

Оглянулись на переводчика, а тот так и прыскает со смеху.

– В чем дело, Педро?!

И переводчик, в прошлом выпускник университета имени Патриса Лумумбы, что в Москве, рассказал, что столь

обидевший наших моряков жест, у кубинок является знаком дружеского расположения и даже призыва к любви.

Вот такие, понимаешь дела.

Несколько озадаченные мореходы сразу же оживились и стали с еще большим интересом созерцать веселых красоток.

И о чем, интересно, они думали? Точно. Именно о том, что и ты.

Мораль для советского человека превыше всего. И никаких кукишей!

Абдула и Тарапунька

В подразделении морской контрразведки, где мне пришлось служить в конце восьмидесятых, многие офицеры отличались чувством здорового юмора и всегда были рады забавному случаю, шутке или розыгрышу. А, как известно, на флоте их всегда предостаточно.

Расскажу о двух.

Первый произошел с нашим коллегой из соседнего подразделения капитан – лейтенантом Сашей Лазебным, считавшимся лихим опером, но, как говорят «без Бога в голове».

Он постоянно попадал в различные истории, не все из которых приветствовались начальством.

В ту осень Лазебный готовился к выходу в свою очередную автономку и был в прекрасном настроении.

Экипаж ракетного крейсера, с которым ему предстояло идти в поход, был хорошо отработан и надежно опутан созданной Сашей конспиративной сетью.

К тому же адмирал, от которого он только что вышел, остался доволен докладом капитан-лейтенанта о проведенной на корабле перед выходом работе и прозрачно намекнул о повышении в звании после возвращения.

Как было не радоваться?

Даже погода в этот день удалась на редкость погожей.

По существующему правилу, на лодку оперработник прибывал за несколько часов до отхода, на начальничьем УАЗе.

Однако Саша не торопился и вместе с нами балагурил на площадке перед отделом, тем более, что было время обеденного перерыва.

– Не пора ли тебе на лодку, паренек,– поинтересовался пунктуальный в таких делах мой наставник капитан 3 ранга Петров.

– А куда мне спешить, без меня не уйдут! – смеется Лазебный. Старпома предупредил, чтоб позвонил нашему дежурному. Через пять минут после звонка я на борту. Вахтенный! – обращается он к стоящему на крыльце матросу,– с триста седьмой меня не спрашивали?

– Никак нет, товарищ капитан-лейтенант!

– Смотри у меня, не проворонь! – бросает ему Саша и начинает травить очередную байку.

В это время кто-то из присутствующих замечает лодку, следующую по заливу в сопровождении буксиров к выходу из базы.

– Не твои ли это уходят, Саня? – показывает он на корабль.

Некоторое время Лазебный пристально вглядывается в проходящую субмарину, а затем, матерясь и размахивая зажатой в руке шкатулкой с шифрами, бросается к стоящему на площадке дежурному УАЗУ. Как всегда в таких случаях, тот не заводится, и из машины слышатся вопли и стенания разъяренного капитан-лейтенанта.