В желанном плену
Шрифт:
Почему он не флиртует так со мной?
Я борюсь с желанием надуться и позволяю ему нести меня. Мой животик снова получил самое лучшее и полпути Ноксу пришлось нести меня на спине. Он говорит:
— Может, мне следует купить тебе инвалидную коляску.
Я ничего не могу с собой поделать, поэтому смеюсь ему прямо в ухо.
Кажется, что эта еда, смешанная с большим количеством возбуждения, сделало меня пьяной.
Что привело нас к настоящему. Третий день в нашей маленькой любовной лачуге. Минус любовь.
Я тайком смотрю в будущее, о том, как мы ляжем
И это факт. Не спрашивайте о моих вычислениях.
Немного шуток за завтраком задали темп этому дню, и мое сердце замирает, когда я вижу, как он хватает вещи по комнате. Он засовывает какие-то счета себе в карман и говорит:
— Никуда не уходи. Я вернусь.
Но... но... что?
— Куда ты идешь? — я даже не пытаюсь скрыть свое расстроенное выражение лица.
— Ухожу. Я вернусь.
Я неожиданно злюсь.
— И что, Нокс? Я просто должна играть роль покорной пленницы, пока тебя нет?
Растерянность искажает его лицо, и он проговаривает:
— Какого хер.. — качая головой, он упирается руками в бедра и произносит: — Позволь мне объяснить так, чтобы ты поняла.
Натягивая свою лучшую сексуальную улыбку, он пружинит на своих пятках и говорит:
— Я как бы пытаюсь тебя здесь защитить!
Я кусаю губу, чтобы сдержать смех, его глаза темнеют, он подходит ко мне ближе, зажимая между дверью и своей грудью. Он проговаривает:
— Может, ты этого и хочешь. Может, тебе нравится сама идея быть плененной. Быть беспомощной. — Наклоняется вперед, кончик его носа щекочет мою бровь, и он шепчет: — Тебя это заводит, принцесса?
Я не уверена, что здесь происходит. Мои гормоны слетели с катушек, а мозг расплавился. Я беру себя в руки и шепчу ему в ответ:
— Сейчас ты ведешь себя как придурок.
Его тело каменеет, затем он вздыхает, дотягивается до дверной ручки и оставляет меня одну в нашем номере для новобрачных.
Одну и одинокую.
11 глава
Разлука укрепляет чувства
Лили
Прошло три дня, и я вернулась в конспиративный дом, конспиративный особняк, конспиративный пентагон.
Вскоре после нашей близкой и чрезвычайно неловкой стычки, Нокс вернулся в нашу комнату и посоветовал мне собрать свои вещи. Я сказала ему, что у меня нет вещей, которое можно было бы собирать.
Он ответил: «Отлично. Значит ты готова ехать».
Я спросила: «Куда ехать?»
Выдерживая мой взгляд, он мягко ответил: «Домой».
И каким-то образом, я просто знала, что он подразумевал дом, далекий от МОЕГО дома.
После сказанного, девять часов спустя — мы вернулись. И это отлично — быть дома.
Это странно, что я чувствую будто это мой дом?
Нет. Я так не думаю. Не тогда, когда
— Здорово, что ты вернулась, малышка.
Нокс загадочно говорил с ними обоими шепотом, и я, не спрашивая, знала, что это о том, что произошло в тот день, когда сработала сигнализация.
Что приводит нас к сегодняшнему дню.
Три дня спустя, я полностью свободна от Нокса. Снова.
У меня есть ощущение, что он меня избегает. Опять. Но я провожу большую часть своего времени с Бу, и это делает меня счастливой.
— Вот же сук... мать вашу... срань!
Бу давится от смеха.
— Ох, расслабься. Это не настолько плохо.
Я отвечаю с сарказмом.
— Да уж, конечно, ты чертова потаскушка.
Бу смеется. Я съеживаюсь и хныкаю.
— О, господи. Ты ведь действительно получаешь от этого удовольствие.
Когда она останавливается, она спрашивает.
— Твоя сестра никогда не пробовала это?
Сжимая кулаками простыни, я отвечаю сквозь сжатые зубы.
— О, она пыталась. А я надрала ей задницу.
Она говорит:
— Я не понимаю, — я открываю глаза, чтобы увидеть, как она смотрит вниз на меня. — Я насчет того, что у тебя нет друзей. Ты довольно классная, Диди.
Делая глубокий вдох и закрывая глаза, я объясняю:
— В общем, отец всегда был гиперопекающим. Но затем это стало еще хуже. Нам не было разрешено выходить куда-либо без него или мамы. Я никогда по-настоящему этого не понимала. — До недавнего времени, думаю я.
— Я имею в виду, что такого ужасного могло произойти, если бы я пошла на вечеринку с ночевкой? — я вздыхаю. — В конечном итоге, то малое количество друзей, которые у меня были, перестали приглашать меня к себе и отвернулись от меня. Хотя моя сестра всегда была со мной. У нее на это был свой подход. Я думаю, она и сейчас такая. Она всегда была популярной, поэтому никто не задавался вопросом, почему она не приходит на вечеринки и всё такое. Она просто отмазывалась своим «У меня было лучшее предложение» или «Неа, это не моя тема». В общем, Тере надоели папины правила, и она начала сбегать из дома, а я — я нет. Я оставалась дома со своими бойфрендами из книг, и это меня устраивало. Ай! Прекрати это!
Выщипывая очередной одинокий волосок, она откидывается назад и говорит:
— Готово.
Я встаю и подхожу к зеркалу, чтобы оценить свои только-выщипанные брови.
Неплохо. Совсем неплохо.
Я смотрю на нее в зеркале и заявляю:
— Столько боли за это? Даже не видно, что ты что-то выщипывала.
Лежа на кровати, она говорит:
— О, да ладно — это заметно. Ты везунчик. Тебя наградили прекрасной формой. Тебе следовало бы увидеть мои, когда я не выщипываю. — Она поднимает голову и смотрит на мое отражение в зеркале. — Это страшно. У меня были бы сросшиеся брови в форме «M» как в Макдональдс.