В зловещей тиши Сагамора
Шрифт:
Итак, он проводил рекогносцировку на местности.
Военная кампания с огнем на поражение началась. Противником в ней был семидесятилетний старик. Лобовая атака ничего не дала бы Янгеру. Гораздо выигрышнее, представлялось ему, вести изматывающие арьергардные бои...
Через кухню он вышел на крыльцо, и оказался на любовно ухоженном садовом участке. Не исключено, что деньги зарыты в земле, хоть под этой вот зеленой яблонькой; хотя нет, скорее всего они в доме. Ясно, во всяком случае, что здесь, в Сагаморе. Хотя, может быть, и в Омахе. Но деньги обычно
Джозеф Шардин вышел на крыльцо, он стоял, как матрос на палубе, расставив ноги и засунув сжатые кулаки в карманы парусиновых штанов.
Янгер льстиво сказал ему:
— У вас чудный сад, мистер Шардин. Правильно я вас называю? На миг в глазах старика явилась тревога, однако он вполне владел собой и бесстрастно кивнул:
— Совершенно верно...
— Прелестно, прелестно, — протянул Янгер, щурясь от закатного солнца, освещавшего сад. — Прошу простить за беспокойство, я вас больше не отвлекаю...
Старик насупил брови:
— Так вы уходите?
— Да, да. Не провожайте меня. Приятно было познакомиться... Старый худощавый человек с прядями выгоревших на солнце волос неуверенно двинулся за капитаном, окликнув его своим несильным, надорванным голосом:
— Для чего вы приходили, скажите на милость?
— Профилактическая проверка, — обернулся Янгер и, небрежно помахав рукой, удалился.
Глава 3
От пышного, похожего на сливочный торт, сагаморского вокзала отходил поезд. Едва перрон поплыл за окном, Янгер уселся на пустующее возле старика место.
— О, да мы попутчики! Вот не ожидал...
Джозеф Шардин, занятый своими мыслями, невидяще смотрел в окно. Он вздрогнул, услышав голос, и растерянно обернулся. Прошло секунд двадцать, пока он овладел собой и хрипло ответил:
— Это вы...
— Я с такой отрадой вспоминаю нашу вчерашнюю встречу... Я поставил целью познакомиться со всеми, кто появился в нашем Сагаморе, пока я тянул армейскую лямку...
Старик, послушав выжидательное молчание Янгера, вынужден был неопределенно ответить:
— Вот оно что...
— Да. Тридцать лет армейской службы, не хухры-мухры, — не удержался от хвастовства Янгер и произнес с почтительным ужасом перед чином, до которого дослужился. — Вышел старшим сержантом... Полгода назад. Вот, вернулся к родным могилам... Согласился взвалить на себя местную полицию, сейчас кручусь, как белка в колесе... Вы лет пять в Сагаморе?
— Совершенно верно.
— Чудный город. А в Омаху часто наведываетесь?
— Да когда как...
Янгер уже имел нужную ему информацию об этих поездках. Он прошлый раз проследил за стариком от дверей сагаморского вокзала, и до двери того респектабельного дома в Омахе, где находилась его квартира.
В прошлую свою поездку Джо Шир остановился в ней на два дня. Его навестили визитеры: плечистые мужчины где-то за пятьдесят. Было их трое. Прибыли на “плимуте”, номерные знаки которого указывали на принадлежность к штату Нью-Йорк, Янгер тут же переписал
Янгер проницательно предположил, что плечистые, в кожаных регланах, господа имели самое непосредственно отношение к ограблению банков. Ясное дело, Джо Шир отошел от работы по своей узкой специальности, но не исключено, что он тренировал на досуге свой ум, продумывая, как шахматные задачи, хитроумные планы ограблений... Сообщникам оставалось лишь четко следовать его скурпулезньм разработкам.
В тот раз капитан понял, что уже не сойдет со следа чудом укарауленного крупного зверя...
Некоторое время Джо Шир и Янгер ехали в молчании. Но вот Янгер достал сигару и, ничуть не принимая во внимание прямо перед его носом запрещающую курить табличку, раскрутил прозрачную обертку, небрежно бросил ее на пол, откусил, выплюнул себе под ноги кончик сигары и полез в карман за спичками. Прежде чем прикурить, он повернул свое сдобное лицо к старику, подмигивая ему:
— Вот оно, преимущество нашей собачьей службы... Спутник нехотя спросил с плохо скрытым отвращением:
— Что вы имеете в виду?
Янгер показал носом на табличку, запрещающую курить.
— Нам закон негласно разрешено чуть-чуть обойти... Буквально чуть-чуть... — Он жадно затянулся, кинул на пол горелую спичку и смачно сплюнул. — Однако, — он предостерегающе поднял палец, — когда закон преступает простой гражданин, ему нечего ждать пощады... Если ты, — декламировал он, обращаясь впрямую к Джо Ширу, — думаешь, что тебя не найдут, — ты глубоко заблуждаешься. Поздно ли, рано ли, но ты все равно будешь выслежен, даже если придется тебя искать двадцать лет... Сие должен знать любой закоренелый преступник, кто бы он ни был: взломщик сейфов или карманный вор... Такие вот пироги на нашей нелегкой работенке, — усмехнулся Янгер, стряхивая пепел меж туповатых носов своих пыльных ботинок.
Старик молчал, покусывая свои подвядшие, неяркого цвета, губы; говорить он был явно не намерен.
Янгер начал вновь:
— Так вы не были в армии?
— Нет, — сказал Джо Шир, сначала намереваясь этим ответом ограничиться, но что-то заставило его продолжить, словно бы даже извиняясь:
— Меня комиссовали по слабости легких в начале первой мировой.
— Да, вам не повезло... Армия забирает всего тебя без остатка, — тут тебе и дом, и семья...
— Вероятно, — вежливо ответил Джо Шир.
Янгеру редко попадался столь терпеливый и безответный слушатель, и его как прорвало... Он понес все, какие знал, были и небылицы об армейской службе, мешая правду с вымыслом, соленые солдатские байки и анекдоты — с чужими рассказами, а события, реально происходившие — с теми, что никогда не имели места...
Старик слушал с отменным вниманием, он не задал ни единого вопроса, лишь иногда молча взглядывал в окно, словно ища у кого-то ответ на тайные свои мысли.
По прибытии в Омаху Янгер и Джо Шир ненадолго задержались на привокзальной площади.