Ва-банк!
Шрифт:
– Хватит, парни, вы разбиваете мне сердце. Улики – это улики, а у вас их нет. Мне придется снять обвинение.
– Нет, ну как же… – продолжал клянчить Уайли.
– Послушайте, вам следует меня поблагодарить, а также поблагодарить Нолу.
– За что это?
– Если я сниму обвинение, а вы перед ней извинитесь, Нола не станет подавать иск за незаконный арест и клевету. Так что вы, ребята, соскочите с крючка.
– А она, что, угрожала подать на нас в суд?
– Естественно! Вот у нее дело – не подкопаешься. В конце концов, мы-то
– Вы над нами издеваетесь! – воскликнул Уайли.
– Отнюдь. Если ей удастся доказать, что это Ник вас натравил, а вы лишь выполняли его указания… – Лонго печально покачал головой. – Ребята, мне даже страшно подумать о последствиях.
Теперь уж и Сэмми подскочил. Каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с Лонго, тот унижал его, как мог. И всегда вытряхивал из него все, что ему требовалось – от бесплатных пропусков на боксерские поединки до номеров, в которых Лонго уединялся то с какой-нибудь юной проституткой, то со своей очередной пассией. Те, кто уверяет, будто мафия больше не правит Лас-Вегасом, никогда не сталкивались с этим дешевым уродом. А стоило бы…
И Сэмми извлек из кармана конверт с билетом на бой Эвандера Холифилда за звание чемпиона мира в тяжелом весе: на вторник, в казино «Цезарь», лучшее место – в самом центре третьего ряда. За такое место «жучки» просят пять штук, а то и больше.
Лонго достал билет и с невинным видом спросил:
– На одно лицо, и только?
Уайли в растерянности взглянул на Сэмми.
– Господи Боже мой, – пробормотал Сэмми и достал из другого кармана второй билет.
– Вот молодец, знаешь, что я большой любитель бокса! – заявил Лонго и спрятал билеты в бумажник из акульей кожи.
– Я тоже, – поддакнул Уайли. – И Сэмми. Правда, Сэмми?
Сэмми безмолвствовал. Это были его собственные билеты.
Теперь ему придется смотреть матч дома по телевизору или с кучей таких же жалких неудачников в каком-нибудь баре.
– Ради чего еще нужны друзья, – прошипел он. – Так вы нам поможете?
– Я смогу дать вам еще пару-тройку дней, – сказал Лонго.
Сэмми дернул головой:
– Пару-тройку дней?
– По закону я должен снять с нее обвинение прямо сейчас.
– Пару-тройку дней? – переспросил Сэмми.
– Это все, что я могу сделать. Попрошу судью немного поморочить Андермана. Завтра у нас воскресенье, понедельник в Неваде праздничный день. Следовательно, у вас около трех дней на то, чтобы прийти ко мне с солидными уликами, и уж во вторник я с большим удовольствием надеру Андерману задницу. Прямо с утра.
Сэмми нервно пригладил жидкие волосенки: на своем веку ему приходилось иметь дело со всякого рода бандитами, но этот защитник закона мог дать им сто очков вперед! Однако он проговорил:
– Спасибо большое, Пит, мы ценим ваше сотрудничество.
– Вы настоящий друг, – тупо подтвердил Уайли.
– Всегда рад иметь
– Жаль, что не удастся попасть на матч, – промямлил Уайли, пока Сэмми расплачивался за стоянку. – А ты-то как?
– Ну, посмотрю где-нибудь в баре или по платному каналу, – ответил Сэмми. – Люблю бокс.
– Платный канал – дерьмо, – пожаловался Уайли.
– Можешь посмотреть по кабельному. Через недельку, может, и покажут.
– Кабельные тоже дерьмо. Никогда не смотрю кабельные каналы.
Редкий случай: Уайли имеет твердое мнение хоть о чем-то. Обычно своего мнения у него не обнаруживалось, о чем бы ни шла речь, и Уайли этим даже гордился.
Когда они выехали на аллею Мэриленд, Сэмми спросил:
– А что ты, собственно, имеешь против кабельного телевидения?
– Сколько раз ты смотрел матчи по кабельному? – осведомился Уайли.
– Не считал. Ну, может, тысячу.
– Ровно тысячу?
– Или тысячу и один раз. Примерно.
– Итак, ты тысячу и один раз смотрел бои по кабельному, а скольких девушек, которые выходят на ринг с номером раунда, ты видел? Уверен – их ты сможешь пересчитать по пальцам одной руки. Эти девицы – самые шикарные телки на матчах, а по кабельному их никогда не показывают.
– Так вот почему ты терпеть не можешь кабельное телевидение?
– Именно поэтому.
Засунув руку под сиденье, Сэмми извлек фляжку с виски, открутил зубами пробку, сделал солидный глоток и облизнул губы.
– Ты снова начал пить? – удивился Уайли.
– Да. Потому что мы в заднице.
– Полагаешь, Ник нас выкинет?
– Очень даже вероятно.
Некоторое время они ехали молча, размышляя о том, что их ждет. Для Сэмми это означало переезд в какую-нибудь дешевую дыру вроде Аризоны и Флориды, где ему, чтобы покупать хорошие сигары, снова придется по мелочи жульничать в карты. Будущее Уайли представлялось менее унылым: он всегда может найти работу в каком-нибудь казино в индейской резервации или на круизном лайнере. Он, конечно, выживет, но все время будет помнить о том, что лучшие его деньки остались далеко позади.
– Нола замешана, – сказал Уайли. – И ты со мной согласился.
– И сглупил, – ответил Сэмми.
– Что значит – сглупил?
– Это значит, что я не продумал все до конца. Знай я, что она затаила на Ника злобу, никогда не пошел бы на ее арест. Понаблюдал бы за ней, посмотрел, куда она целит. История с Фонтэйном – это дымовая завеса. У нее куда более серьезная цель, а мы этого не поняли.
Они были уже возле «Акрополя». Сэмми в полном молчании обогнул бурлящую историю матримониальных ошибок Ника: он думал о Ноле, которая проходила здесь каждый день и каждый день, глядя на увековеченные скульптором силиконовые прелести бывших супруг Никокрополиса, снова и снова вспоминала свое унижение. Неудивительно, что ненависть ее росла как на дрожжах.