Ва-банк!
Шрифт:
– Да, ваша честь, – ответил он.
– Отлично. Проведите еще одно испытание ответчицы и представьте мне результаты. Так мы договорились?
Лейтенант и адвокат одновременно кивнули. Берки с такой силой стукнул своим молотком, что все в зале вздрогнули.
– Следующий! – скомандовал судебный пристав.
Валентайн стоял на ступенях суда и ждал, пока его подберут: Уайли пообещал, что автомобиль будет припаркован за углом. Через десять минут он понял, что никакого автомобиля не будет. Это его не особенно удивило. Ему неоднократно предлагали в Лас-Вегасе самые разные должности –
Наконец показался знакомый белый «Вольво». Окошко водителя опустилось, и Валентайн увидел, что за рулем сидит сам Билл Хиггинс – небритый, в измятой куртке цвета хаки и в выцветшей рубашке. Валентайн сел рядом.
Хиггинс мрачно смотрел на дорогу. У него был классический жесткий индейский профиль, продубленную солнцем кожу прорезали глубокие морщины. Валентайн много раз хотел расспросить его о дедах и бабках, но сдерживался, боясь показаться расистом. По его мнению, пресловутая политическая корректность означала, что о каких-то вещах либо умалчивают, либо просто стараются забыть – чтобы не просить прощения.
Когда они выехали на аллею Мэриленд и направились к югу, Хиггинс сказал:
– Слыхал, ты в аэропорту кучу подвигов совершил. Вот уж не знал, что ты у нас мастер восточных единоборств. А в соревнованиях участвовал?
– Я пять лет подряд был чемпионом штата Нью-Джерси по дзюдо.
– Вот это да! Все еще тренируешься?
– Неподалеку от моего дома есть доджо. Иногда, когда у меня особенно дурное настроение, хожу туда покидать ребятишек.
– Отличный способ поднять настроение.
Некоторое время они ехали молча. Валентайн автоматически дотронулся до заднего кармана, где когда-то лежал бумажник. Он каждый день раскрывал его посмотреть на фотографию. Но, может, время начать новый этап в жизни – что бы это по сути ни значило – и вправду настало?
– А что ты воскресным утром делал в суде? – спросил он наконец.
– Тебя искал, – коротко ответил Хиггинс.
Валентайн посмотрел на друга. Лонго не побеспокоился известить Билла о том, что собирается прихватить Нолу, – наивный поступок, поскольку Билл, естественно, вскорости об этом узнал. Но это никоим образом не объясняло, как Биллу стало известно, где он, Валентайн, должен в это время находиться.
– А кто сказал тебе, где меня искать? – спросил Валентайн.
– Птичка на хвосте принесла… Да не злись ты так.
– А я вовсе не злюсь, мне просто интересно.
– У меня есть осведомитель.
– И ты хочешь, чтобы я вычислил, кто это.
– Валяй.
– Сколько?
– Что – сколько?
– Сколько ты ставишь на то, что я не смогу вычислить.
– Десятку, – подумав, сказал Хиггинс.
– Пятьдесят, – предложил Валентайн.
– Пятьдесят? Ну, это солидная ставка.
– Не забывай: на кону моя репутация.
– И со скольких раз?
– С одного.
– Идет.
– Роксана, – сказал Валентайн.
Хиггинс припарковал машину и полез за кошельком. Вытащил одну из новехоньких пятидесятидолларовых банкнот – они выглядели, как игрушечные денежки из «Монополии», – и протянул Валентайну. Валентайн спрятал
– Напомни, если я еще хоть раз соберусь играть с тобой в азартные игры, – попросил Хиггинс.
Они ехали через трущобный квартал на северной оконечности Стрипа, и Валентайн подумал, что давно не видел таких унылых мест – в особенности воскресным утром. По замусоренным улицам, с трудом передвигая ноги, тащились редкие прохожие – все они походили на живых мертвецов.
– Почему Роксана? – спросил Валентайн.
– Она толковая и надежная. И ее отец был полицейским.
– Да, она говорила.
– Роксана позвонила мне вчера вечером – после того как пришел факс от твоего сына. Поначалу я не мог поверить, что это Сонни Фонтана. Но чем больше думал, тем больше видел в этом смысла. В историю о его смерти на озере Тахо я никогда особенно не верил. Во-первых, вскрытие не проводилось. Так что я решил провести собственное расследование. У меня есть номер социальной карты Сонни, так что я зашел на сайт социальной службы – у них есть список всех почивших граждан Америки. И тут возникло во-вторых: Сонни Фонтана в этом списке не значится. Следовательно, его социальная карта по-прежнему в ходу. Я связался с внутренней налоговой службой, и – на тебе! По их записям, последний зарегистрированный адрес обладателя этого номера – здесь, в Вегасе. Информация трехмесячной давности. Значит, все это время он находился здесь.
– И занимался тем, что изучал «Акрополь», – сказал Валентайн.
– Вот и я так думаю.
– Но зачем же он пользовался своей старой социальной картой?
– Очередная из его шуточек.
Они свернули на бульвар. Издали «Акрополь» казался карликом, затесавшимся в компанию великанов. Может, Сонни, как среди ублюдков и принято, решил напасть на слабейшего?
– И еще одна неприятная новость, – сказал Хиггинс, когда они остановились на светофоре. – Кто-то тебя заказал.
Валентайн удивленно воззрился на Хиггинса.
– Но никто за дело не взялся, – продолжал Хиггинс. – Здесь не принято отстреливать туристов. К тому же я пустил слух, что ты бывший полицейский и тот, кто попытается тебя тронуть, будет иметь дело со мной.
– Спасибо, Билл.
– Вот я и интересуюсь: есть ли в городе человек, который ненавидит тебя до такой степени, или это Сонни Фонтана постарался?
– Сонни, – ответил Валентайн уверенно.
– У вас что, личные счеты?
– Есть маленько.
– Может, просветишь?
– Это было еще в восемьдесят четвертом. Шайка, которой руководил Сонни, обчистила казино «Ризортс Интернэшнл» в Атлантик-Сити. Один дежурный детектив оказался достаточно сообразительным и вычислил их. Парней Сонни выкинули из казино, и Сонни с подельщиками забили детектива до смерти. А я оказался там слишком поздно.
– Этот детектив был твоим другом? – спросил Хиггинс.
– Моим зятем, – ответил Валентайн.
Светофор переключился, Хиггинс проехал еще сотню ярдов и снова вынужден был остановиться перед следующим светофором. Хиггинс констатировал:
– Тогда это действительно личные счеты.
– Вот именно.
– Не возражаешь, если я спрошу, что ты собираешься сделать, если поймаешь Фонтану?
– Это от обстоятельств зависит.
– Каких?
– Где и каким образом поймаю.
– То есть ты хочешь сказать, что прикончишь его.