VacoomZ. Лунное затмение
Шрифт:
– Если обе палубы повреждены, как вам удалось выжить? – не поняла Стоун.
– В смысле?
– Мы полагаем, вы лежите на астероиде?
– Ну… не совсем… – протянул капитан, понимая, что разговор плавно подошел к своей самой интересной части. – В настоящий момент мы находимся в чем-то вроде ангара.
– Где?
– В помещении…
– Исайя, подожди, – Стоун перевела взгляд на оператора: – Нас еще кто-нибудь слушает?
– Разговор записывается, но сразу поступает в секретный архив.
– Разговор шифруется?
– Да.
– Какой у вас уровень допуска?
– Наивысший, мэм, я ведь связист.
– Хорошо, –
Известие о том, что Линкольну удалось установить связь с Землей произвело эффект разорвавшейся бомбы. Услышав об этом ребята сначала разразились радостными криками, а затем бросились к клиперу – все одновременно, надеясь, по всей видимости, добраться до передатчика и своими ушами услышать далекую Землю. К счастью, капитан предвидел неконтролируемый порыв и выставил у шлюза охрану: невысоких крепышей Вагнера и Нуцци, которые вежливо просили сбежавшихся пассажиров "не мешать сеансу связи". Спорить с ними желающих не нашлось и ребята послушно остановились, окружив выход из клипера плотной толпой.
– Как они смогли связаться с Землей? – спросила Сандра, миниатюрная, хрупкая девушка, которая едва превышала ростом Артура. – Ты что-нибудь знаешь?
И Анна с удивлением поняла, что Конфетка спрашивает ее, стоящие рядом ребята ждут ответа. За несколько последних часов положение Баррингтон существенно изменилось. То, как девушка повела себя во время драки, подняло ее авторитет на огромную высоту, последовавший затем разговор с мисс Амар показал, что с Анной общаются, как со взрослой, а кроме того ребята видели, как Анна заботится о брате и сделали вывод, что молодая Баррингтон куда самостоятельнее, чем они. В результате к девушке уже несколько раз обращались за советом и поддержкой.
– Как у них получилось? – повторила Сандра.
– С помощью аварийного передатчика, – подумав, ответила Баррингтон.
– Он такой мощный, что добивает до Земли? – удивилась Баджи.
Если Анна оберегала брата, то рыжая Баджи Хьюз с первого дня знакомства стала опекать хрупкую Конфетку. Анна думала, Баджи не понравится, что Сандра обратилась с вопросом к ней, но рыжая, похоже, сама была озадачена происходящим и искала повод поговорить.
– Аварийный передатчик мощный, – кивнула Анна. – Но я думаю, все это время нас искали с Земли и Луны, а там работают очень мощные устройства.
– Пожалуй…
– И еще есть ретрансляторы, – добавила стоящая рядом Леди.
– А я думал они запустили Сирену, – разочарованно произнес Август. – Посмотрел смартплекс, а он в оффлайне.
И машинально погладил украшающий правую руку браслет с личным компьютером. Комплексы "Smart" появились всего пять лет назад, но уже успели покорить мир, заставив людей отказаться от телефонов, планшетов и прочих "древних" устройств. Смартплексы состояли из водонепроницаемого, ударопрочного браслета, очков, на которые поступала информация и подсказки, вживленных в среднее ухо динамиков, микрофонов в щеке и датчиков в подушечках пальцев рук, позволяющих управляться с виртуальными монитором и клавиатурой, которые при необходимости запускались из браслета. Операция по вживлению занимала пару часов, была абсолютно безболезненной и дешевой, поэтому смартплексы шли по планете победным маршем.
– Вижу, ты не снимаешь очки, – продолжил Август, глядя на Октавию. – Для чего?
– Рано или поздно нас вытащат, и тогда мои записи будут на вес золота, – объяснила ОК. – Нет, каждый бит будет весить больше килограмма золота. Все захотят узнать, что здесь было во всех подробностях, и я им расскажу.
– Многие снимают происходящее.
– Но ни у кого здесь нет микродронов, – рассмеялась Леди. – И к тому же у моего блога самый большой трафик в мире.
– Хвастаться нехорошо.
– Это не хвастовство, а зарегистрированный факт, – слегка высокомерно поведала Октавия, после чего повернулась к Анне и с улыбкой спросила: – Ты ведь не откажешься сказать пару слов на камеру?
– Зачем? – изумилась Баррингтон.
– Ну, во-первых, всем придется что-нибудь мне сказать, если они хотят попасть в историю, – объяснила ОК. – А во-вторых, ты теперь звезда.
– Я просто вмешалась в драку.
– И на этом не остановишься. Ты одна из тех, кому не все равно, кто не будет молчать, когда нужно сказать и не останешься в стороне, что бы ни происходило. Поверь, я давно в медиабизнесе, взяла тысячи интервью у тысяч людей, и научилась видеть, что из себя представляет тот или иной человек. Ты еще совершишь немало интересных поступков, Баррингтон, поэтому… – ОК включила смартплекс, а с ее плеча взлетели микродроны. – Поэтому будь хорошей девочкой, встань вот сюда, чтобы из-за спины торчал разбитый клипер и скажи что-нибудь умненькое. Причесываться не надо.
– Ты – редкостная нахалка.
– Спасибо, дорогая, твое мнение очень важно для человечества, – Октавия вызвала виртуальный монитор, убедилась, что кадр выглядит именно так, как она хотела, и поинтересовалась: – Почему ты решила разнять драку между Хиллари и Фрейзером?
– Мы не должны драться между собой. Это неправильно.
– А еще твое сердце дрогнуло, потому что Хиллари выглядел очень жалко?
– Жалко? Насколько я помню, Арнольд был весь покрыт кровью и остервенело лупил Пятого.
– А до этого? – уточнила ОК. – Помнишь, как Хиллари рыдал в клипере, а потом кричал, что нас всех убьют и снова плакал.
– Многие плакали, – холодно произнесла Анна. – Ты тоже.
Сандра коротко рассмеялась. Октавия бросила на миниатюрную девушку злой взгляд и остановила запись:
– Анна, давай не будем переходить на личности?
– То есть, о тебе говорить нельзя?
– Можешь мне польстить, – улыбнулась ОК. – Но когда я спрашиваю о Хиллари – говори только о Хиллари. Что я делала в это время, зрителей не интересует. Давай еще раз: ты увидела, что Хиллари рыдает, и тебе стало его жаль?
– Я не хочу об этом говорить, – решительно ответила Анна.
– Странно, – хмыкнула ОК. – Мне казалось, вы не особенно ладите.
– И ты хочешь нас окончательно рассорить?
– Я хочу, чтобы зрители получили предельно честную историю, – неожиданно серьезно ответила Октавия. – Я хочу дать им правду, хочу, чтобы они сами решили, кто из вас заслуживает сопереживания, а кто – осуждения. Мои действия кажутся отвратительными? Может быть. Но когда я о чем-то рассказываю, я не придумываю истории, а выступаю в качестве зеркала, я отражаю мир и жизнь. Я отражаю людей и их отношения.