Вакансия для маленькой леди
Шрифт:
Миша, опешив, медленно выпускал Лесю из рук. Она повернулась к отцу и увидела, что у того в руках старое, ржавое ружье.
— Папа, не надо! — бросилась к родителю девушка. — Мы сами разберемся!
— Ты себя видела? Что он сделал с тобой? — загородив дочь спиной, продолжал держать Мишу на прицеле отец.
Михаил стоял, не двигаясь. На скулах играли желваки, руки сжались в кулаки. Леся понимала, что ему ничего не стоит отнять у отца ржавое ружье, которое, возможно, и не выстрелит вовсе, а потом ради собственного развлечения добить их двоих прикладом.
— Убирайся прочь, Михаил! Нечего в нашем доме пороги обивать!
— Папа! — с отчаянием вцепилась в ружье Леся, понимая, что отец своими словами подписывает семье приговор.
Миша несколько секунд смотрел на нее диким, полным отчаяния взглядом, а потом выругался и зашагал обратно к машине. Хлопнув дверью, нажал на газ, и «тойота», на бешеной скорости сорвавшись с места, исчезла за поворотом.
— Что же ты наделал, папа? — всхлипнув, бросилась к отцу Олеся. — Что же ты наделал?
— Если наше благополучие в городе будет доступно только такой ценой, то мне проще уехать отсюда, чем продолжать смотреть на то, что он с тобой делает, — прижимая дочь к сердцу, отозвался тот.
Глава 32
Утром на кухне было подозрительно тихо. Леся даже не поверила своим ушам. Накинула малиновый халатик, затянула пояс, нащупала комнатные тапочки и распахнула дверь своей комнаты.
В холле перед телевизором сидела Мариса.
— Мам, привет. А где Игорь с Мариной? — спускаясь по ступеням, спросила девушка.
В торговый центр с утра уехали.
— Счастливые, — вздохнув, села рядом с мачехой Леся. — Тебе кофе сделать?
— Сделай.
Она прошла в кухню. Включила маленькую кофемашину, засыпала кофе. Все же, хорошо и спокойно дома без брата и его жены. Без страха, что Миша снова будет поджидать ее на ступенях.
— Леся, иди скорее сюда! — позвала мачеха. — Ты смотри, что в новостях показывают!
— Что там такое? — в глубине души зашевелился страх. Неужели Миша уже устроил расправу над папой?
В новостях показывали здание бизнес центра. Место, ставшее крушением ее личного счастья. Сердце жалобно заныло.
Прошлой ночью был произведен ряд арестов в связи с налоговыми махинациями президента ювелирной компании «ДРАГМЕТ» и его ближайшего окружения. Суммы, пропускаемые через банки дружественного государства Казахстан, превышали законные доходы компании в несколько раз. Дело о махинациях дошло даже до Нурсултана Назарбаева, и он лично руководил спецслужбами, работающими на его территории.
На экранах мелькали кадры, на которых несколько сотрудников службы безопасности выводили Салима Ахмедовича из собственного дома.
Впрочем, сам президент известной ювелирной компании утверждает, что все обвинения в его адрес — наглая ложь, и собирается подать ноту протеста. Также ничего не известно о Руслане Соболеве, руководителе казахстанского филиала компании, через которую отмывали все незаконные средства. Один из сотрудников пресс-службы высказал предположение, что генеральный директор, зная о готовящейся спецслужбами операции заранее, ударился в бега. Впрочем, его арест — дело времени.
— Боже мой… — прикрыв рот рукой, села на диван Леся. Все сразу встало на свои места. Вот почему он не пришел за ней. Он знал, что Салим Ахмедович незаконно проводил деньги через банки Астаны. А когда запахло жареным, растворился где-то в горах Адыгеи. Или в степях Казахстана.
— Поздравляю… — передернув плечами, фыркнула мачеха. — Даже не знаю, что хуже — ждать из тюрьмы великого махинатора или любить криминального авторитета.
Леся жалобно посмотрела на Марису. Все внутри переворачивалось от горечи. А она-то, дура, обманула Мишу накануне. Все ждала Руслана на ступенях у здания университета. А теперь что? Не ровен час, спалит Миша папин автосервис, а потом и дом. Камня на камне не оставит. Хоть папа и хорохорился вчера, а начинать жизнь с нуля, когда ты пенсионер, очень сложно.
— Мам, — едва слышно попросила Леся. — Не говори Игорю, что мы с тобой в новостях увидели. И папе не говори. Я к Мише поеду. Я все исправлю.
— Не надо, Леся! Не суйся ты к Михаилу сейчас! Под горячую руку попадешь, он с тобой церемониться не будет! Давно в больнице не лежала?
— Не тронет он меня!
— Ну, да, как же, не тронет!
— Говорю тебе, не тронет. Это он от отчаяния вчера так себя повел.
— Смотри, Олеся, не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Наверное, она помешалась окончательно, что решилась на такой поступок. Но в голове уже зрел четкий план. Позабыв о кофе, Леся закрылась в ванной комнате. Вымыла и высушила волосы, затянула их в высокий хвост. Подвела губы алой помадой. Вульгарно, но вполне соответствует окружению и интересам Миши. Достала черную шелковую блузку (когда наденет, две первые пуговицы обязательно должны быть расстегнуты), стильную юбку-карандаш вишневого цвета, прозрачные чулки с черным витиеватым рисунком по бокам и новые туфли-лодочки на высокой шпильке. С затрапезным рестораном в заброшенном городке ее образ будет сочетаться идеально.
«И не забыть черное шелковое белье на тот случай, если этот придурок все же решится заняться со мной сексом на заднем сидении своей машины, — выбрасывая из шкафа вещи, лихорадочно соображала Леся. — Он, конечно, совсем не тот мужчина, с которым я хотела бы приключений, но, похоже, у меня совсем не осталось выбора».
Быстро оделась, закинула в красную сумочку флакончик новых духов и вызвала такси.
— Боже, Олеся… — поморщилась брезгливо мачеха уже у двери. — Сотри ты эту помаду! И юбка! Разве можно носить такие облегающие юбки?!
— Мам, ты что, забыла, к кому я еду?
— Нет, ну не может же быть, что у Миши все так плохо со вкусом…
Может, со вкусом у него и не плохо, но сейчас моей целью является его похоть. Это единственное, через что можно добиться его расположения снова. Он ведь так и не получил меня в свою постель.
— Леся, если отец узнает, куда ты поехала, он этого не переживет!
— А ты ему не говори.
— Что-то нехорошо у меня на душе.
— Понимаю, — тихо вздохнула Леся.
Она села в такси, назвала адрес ресторана. Миша точно там, где ему еще быть. Она сыграет роль маленькой дурочки. Попросит прощения, сделает вид, что раскаивается. А если он прогонит ее прочь, значит, так тому и быть.