Шрифт:
Часть 1. Валентин
В шумном баре тускло мерцал свет. На заднем плане грохотала музыка, лишая возможности связно мыслить. Или вся причина — в содержимом бокала, что я собирался в себя опрокинуть?
— Придумал что своей завтра подаришь? — ворвался в мою голову голос друга, Игоря Скифского.
— Завтра? — тупо пробормотал в ответ, зачарованно глядя на кроваво-красную жидкость в бокале.
— Ну да, день всех Влюбленных же, — хохотнул беззаботно друг.
Я поперхнулся. Да так, что благословенный
Несмотря на опьянение, в голове четко всплыли жирные, как ляхи модели плюс сайз, намеки Оли на то, что она хотела бы получить на ближайший праздник. И этим чем-то был, конечно, новый айфон.
Естественно, подобный презент я легко мог ей сделать. Только отчего-то тошно было признаваться другу в том, что и сам прекрасно знал — моя подружка рядом со мной только потому, что рассчитывает на дорогостоящие подарки. И прежде меня это мало беспокоило, теперь же вдруг такая обида накатила, что я угрюмо брякнул:
— Я подарю ей себя!
Игорек в ответ на это так захохотал, что даже перебил своим гоготом звуки музыки. И это ввело меня в еще большую мрачность. Прикончив очередной бокал, я кинул взгляд на часы и объявил:
— Собственно, уже за полночь, а значит, праздник настал. Прямо сейчас пойду и вручу ей подарок!
Мир перед глазами предательски поплыл, но я, воинственно сдвинув брови, все же решительно двинулся на выход. Ну, по крайней мере, мне так казалось.
— Ты чо, серьезно? — выскочил Игорь из бара за мной следом.
— Естественно!
Кажется, на деле это длинное слово прозвучало у меня как «есессссссна». Но это было неважно. Я уже пылал праведным гневом вовсю, как проснувшийся вулкан, и поймал себя на том, что говорю вслух:
— Знаешь, Игорек, это неправильно! Мы перестали совершать романтичные поступки! Перестали посвящать женщинам стихи и лазить к ним в окна! А они перестали ожидать от нас чего-то иного, кроме всяких там айфонов и айпэдов!
— Вот это ты загнул! — присвистнул друг. — И я хочу это видеть!
— И увидишь! — деловито заявил я.
Получасом спустя мы вдвоем стояли у одного из домов, похожих друг на друга, как безликие картонные коробки. Я хмурился, пытаясь сообразить, правильно ли мы пришли. Казалось, все сходится — девятнадцатый дом, улица Майская… и балкон на девятом этаже.
— Ну, а дальше-то что? — поинтересовался Игорек, тоже вздернув голову в поисках заветного окна.
— А дальше — вперед, к прекрасной даме! — пафосно продекламировал я.
— Так и пойдешь? — ужаснулся друг. — А цветы-то, цветы хоть подаришь?
Я огляделся по сторонам, но так как на дворе стоял февраль месяц, ничего, кроме снега, особо не обнаружил. Ну и елки, на свое несчастье росшей у дома.
— Хватит и этого! — заявил, сорвав пару веток колючего растения. — Она же меня любит,
— А ты суров! — восхитился друг и я, преисполненный ощущения собственной брутальности, решительно-пьяным шагом направился к пожарной лестнице.
Что последний бокал в баре был лишним и что хорошие идеи спьяну не приходят, я понял, обнаружив себя парой минут спустя беспомощно висящим на этой самой лестнице. Нога соскользнула со ступеньки и все, что меня отделяло сейчас от падения — это ужас, с которым я цеплялся за перила.
Господи, хватило же ума сюда залезть! Точнее — его отсутствия. А ведь дорогая Оленька и венка мне на могилку не принесет!
Я кинул отчаянный взгляд на ее окно, словно ожидал, что она, аки Рапунцель, кинет мне свои спасительные косы, но все было глухо. Ну что за женщины нынче пошли, в самом деле? Могла бы и выглянуть из окна, как Джульетта в поисках Ромео!
— Ну как ты там? — гаркнул снизу Игорек.
Я не нашел ничего лучшего, чем крикнуть в ответ все, как есть:
— Падаююю!
— Кому даешь? — не понял друг и я, сцепив зубы, хотел уж было крикнуть чтобы тот звал на помощь, но тут пришла новая беда откуда ее не ждали.
По соседству со мной распахнулось окно и оттуда высунулась скрюченная бабулька, которая грозно поинтересовалась:
— Вы чего тут разорались среди ночи, ироды?!
А следом из окна показалось страшное оружие — какая-то доисторическая деревянная швабра, которая, без сомнений, целилась мне в причину особой гордости и достоинства.
Это покушение мигом пробудило во мне атлетические таланты. Прытко зацепившись обратно ногами за лестницу, я буквально взлетел на девятый этаж и с восторгом обнаружил, что окно возлюбленной приоткрыто.
Одно ловкое движение — хрен ли нам, романтикам! — и я запрыгнул к ней в комнату.
Было темно так, что хоть глаз выколи. Но вдруг в непроглядной черноте резко вспыхнули два желтых фонаря и неясная тень метнулась ко мне.
Я сообразил, что это кот, только когда мохнатая скотина запрыгнула на меня и впилась зубами в многострадальный галстук. Где-то на задворках сознания мелькнул полный недоумения вопрос — разве у Оли есть кот? — но тут же был вытеснен более насущной проблемой — наглым пожиранием дизайнерской вещи!
Недолго думая, я начал отбиваться елочными ветками, которые каким-то чудом дотащил до места назначения. Никогда не знаешь, где тебе пригодится елка!
Некоторое время спустя враг был повержен, а я с видом победителя плюхнулся на кровать, где шевелилось вожделенное тело.
— Оль, ты спишь? — задал самый тупой вопрос из возможных и получил достойный ответ:
— Мммммм…
— Я тебя разбужу, спящая красавица, — промурлыкал я, ныряя к ней в постель и покрывая сначала губы, а затем и все тело поцелуями.