Валерьянка для кота. Вторая книга
Шрифт:
Михаил остановился меньше чем в полуметре от неё. Лера чувствовала разгоряченное дыхание на своём лице:
— Ты что вытворяешь? — прошипел он.
— Миш, успокойся. — Она попыталась говорить как можно тише, чтобы никто из посторонних не услышал. — Я тебе все объясню, только не здесь.
— Да ты сдурела! — теперь он кричал. — Кто дал тебе право распоряжаться здесь? Какого хрена ты вбила себе в свою глупую головёнку, что ты что-то можешь? Идиотка!
— Котенков, успокойся, давай поговорим дома.
— Дома? Нет. Или ты объяснишь
— Или что?
— Или ты меня больше не увидишь.
Лера заставила себя рассмеяться:
— Что? Ты со мной разведешься? Или выгонишь меня из нашего дома? Все, что я делаю — необходимо для успешного бизнеса...
— Всё то, что делаешь для успешного бизнеса, я немедленно отменю, и ты окажешься в дурацком положении. Впрочем, как и всегда — Лера Самойлова в своём репертуаре. Да ты ничего не можешь нормально делать, даже кофе сварить — и то не в состоянии! Пряталась всю жизнь за папочкиной спиной! Легче всего получить диплом юриста, когда имеешь бабло, только в голове как было пусто, так и остаётся!..
Все, что муж говорил до этого, Лера пропускала мимо ушей, но про ее учебу в Оксфорде… Да откуда он может, вообще, знать как она там училась?!
Девушка почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо:
— Ты ещё не знаешь, на что я способна, котик. И уверяю, что ты первый приползешь просить прощения! — Лера схватила свой портфель и бросилась к выходу.
— Стерва! — хлестко донеслось до неё.
На мгновение остановилась, а затем отворила дверь и, гордо вскинув голову, вышла из помещения. Господи, дай сил не разреветься прямо здесь, на глазах у сотрудников. Только бы добежать до машины, а там... там даст волю обиде, гневу, слезам...
Так желала, чтобы Мишка поскорее вернулся — скучала, считала дни, и вот дождалась. Котенков прав в одном — в своих мыслях о ней. Откуда ему знать, что его жена жертвует их отношениями ради его же благополучия? По-настоящему задели только обидные слова про отцовские деньги, да ещё что кофе, который Лера варила для него каждое утро, на самом деле было дерьмовым.
* * *
Михаил сделал было движение удержать Леру, но она так стремительно бросилась к дверям, что он только и успел, что выругаться вслед. Да и черт с ней, пусть проваливает отсюда! Чешет, куда ей вздумается! Господи, за что ему такое наказание?!
Наконец, Михаил понял смысл фразы «от любви до ненависти один шаг». И вот он этот шаг сделал. Стоял посередине большого кабинета, борясь с желанием зашвырнуть в стеклянную дверь чем-нибудь тяжелым, раскурочить все, разбить, так же как разбилось его сердце.
Быстро подойдя к аппарату интеркома, нажал кнопку:
— Зуева ко мне! — гаркнул. Юрист появился в дверях буквально через минуту. Откашлялся. — Что все это значит?! — прорычал Котенков, заглядывая в тревожно-бегающие глаза шурина.
Тот развёл руками:
— Сам ничего не понимаю, Михаил
Котенков уселся в кресло, закинул ногу на ногу и, сложив руки на груди, приготовился слушать.
— Рассказывай по порядку. Кобылкин сказал, что ты и Валерия о чём-то договаривались здесь, в офисе.
Кирилл почувствовал, как задергался его глаз. Лицо шефа было мрачнее тучи. Черт побери, он должен как-то выкрутиться. С Лерой разберётся позже, а сейчас надо спасать свою шкуру.
— Да, ваша супруга позвонила мне на прошлой неделе. Просила подписать кое-какие документы.
— Какие, к черту, документы?! А ты что, придурок, повелся на это?
— Я не мог отказать. Она сказала, что действует от вашего имени, а так как у неё основной пакет акций... Да к тому же она вплотную связана с нашими партнерами...
Михаил нахмурился:
— Какими ещё партнерами?
— Ну как какими? Озерскими.
— Озерские? Партнеры? Чьи?
— Ваши, Михаил Антонович. Ваша супруга подготовила все документы о слиянии нашей компании с их корпорацией, настаивала, что вы требуете подписать бумаги немедленно...
Котенков почувствовал, что у него темнеет в глазах и не хватает воздуха. Наверное, так и начинается инфаркт или инсульт...
— Ты подписал?
— Конечно. Мне пришлось. Я пытался с вами связаться, но вы не отвечали. Что мне оставалось делать?
— Кирилл, ты что, тоже идиот? Какие, нахрен, Озерские?! Какое ещё слияние?!
— Ну на самом деле это не так плохо для бизнеса. Они могут привнести свежую струю в вашу корпорацию...
— Ага, струю. Только вот струю чего? — Михаил поморщился. — А знаешь что, Кирюш?
— Я слушаю, Михаил Антонович.
— А не пошёл бы ты нахрен! — Зуев попятился. — Если ты, такой умный и деловой, дал обвести себя вокруг пальца идиотке с куриными мозгами, то пусть она и займёт твоё место.
— Но... Михаил Антонович, а как же...
— Я сказал! — лицо Котенкова побагровело. Он нажал кнопку интеркома. — Охрану сюда.
В другой момент он бы не смог не посмеяться над видом позеленевшего Кирилла с отвисшей и трясущейся нижней губой, но сейчас Михаил думал совсем о другом. Надо срочно ехать домой, пока Лера не натворила ещё каких-нибудь дел.
* * *
Всю дорогу Лера сидела, притаившись позади водителя-телохранителя, прикрыв ладошкой рот — не хотела, чтобы до посторонних ушей доносились ее сдавленные рыдания. Пыталась успокоиться, убеждала себя, что другого и нельзя было ожидать от Мишки, знала на что шла и предвидела такую реакцию. Только вот действительность оказалась хуже и страшнее. А что если он никогда не простит ее за этот обман, что если возненавидит? Что если она больше никогда не почувствует его губ, не услышит «моя Валерьянка»? Тогда зачем все это? Кто мог подумать, что, женив на себе Котенкова из чувства мести, Лера попадёт в западню чувств?