Вальхалла

Леонид КУДРЯВЦЕВ

ВАЛЬХАЛЛА

– В мире нет ни одной вещи, которую можно было бы познать до конца, сказал белый крокодил и поудобнее уселся в кресле.

– Не согласен, - возразил я и, придвинувшись к камину ближе, сделал из хрустального бокала, который держал в руках, глоток вина.
– Вещи, о которых известно все, попадаются буквально на каждом шагу. Что ты, например, скажешь о биноме Ньютона, пирамидах и яблочном пироге?

– Значит, ты утверждаешь, будто они познаны до конца?
– крокодил приподнялся и взял с каминной

полки гаванскую сигару. Повертев ее в лапах, он слегка улыбнулся, продемонстрировав ослепительной белизны зубы.

– Ну конечно, - кивнул я.
– Все очень просто. Бином Ньютона простейшее уравнение, которое наши детеныши учат в школах. Что касается пирамид, то мы легко можем рассчитать их форму, определить объем, подсчитать, из скольких блоков они сложены. Пирог? Любая хозяйка знает его рецепт. Таким образом, все эти вещи познаваемы - и баста! Я мог бы привести еще целую кучу примеров, но думаю, достаточно и этих трех.

Крокодил отправил сигару в пасть и, с наслаждением ей похрустывая, снисходительно улыбнулся:

– Достаточно? Неужели ты не ничего не слышал о магии чисел? Кто знает, может быть, тот же бином Ньютона, кроме всего прочего, является еще и колдовской формулой, например, дающей возможность летать как птица? Пирамиды? Да, вы можете рассчитать их форму, вес и количество блоков, из которых они сложены. Но кто мне объяснит, для чего они все-таки, на самом деле, были построены? И почему имели именно такую форму? Возьмем яблочный пирог. Безусловно, каждая хозяйка знает, как его испечь, но скажи-ка мне, почему большинству людей он нравится, и в то же время кое-кто его просто терпеть не может. Как, присутствием каких веществ, это объяснимо?

Похоже, этот спор, еще не начавшись, был мною проигран. Оставалось прибегнуть к самому последнему аргументу.

– Все это слова, - как можно небрежнее сказал я и снова отхлебнул из бокала.
– Где доказательства? Без них, как ты знаешь, любой спор не имеет ни малейшего смысла.

– Реальные доказательства?
– белый крокодил хихикнул.
– Мой друг, я ждал, что ты потребуешь доказательств! Каждый раз, когда мы спорим о чем-то подобном, ты требуешь доказательств, и на этом спор заканчивается. Однако...

Он сделал эффектную паузу и, наконец, закончил:

– ...На этот раз доказательства у меня есть.

Взяв стоявший на краю ванны серебряный колокольчик, крокодил позвонил.

Тотчас же явился слуга - здоровенного роста, трехголовый и шестирукий хахрахх, и принес небольшой плоский ящичек. Поставив его на низкий, старинный, украшенный великолепной резьбой столик, он удалился.

Белый крокодил встал, не спеша подошел к ящику и стал подкручивать расположенные на его крышке ручки, нажимать какие-то кнопки. Наконец, он развернул ящик на сто восемьдесят градусов и бросил на меня лукавый взгляд.

– Вот, - сказал он - Этот прибор я изобрел совсем недавно. Он позволяет переноситься в сознание других разумных существ, на какое-то время как бы становиться

ими. Конечно, с его помощью можно лишь наблюдать и нельзя что-то изменить или внушить объекту наблюдения хотя бы одну свою мысль, но мне кажется, это совершенно правильно. Какое я имею право вмешиваться в жизнь любого мыслящего существа?

– Согласен, - проговорил я.
– А как этот аппарат работает?

– Очень просто. Если ты внимательно на него посмотришь, то увидишь, что в стенке у него находится небольшое отверстие наподобие воронки. В данный момент оно смотрит как раз на тебя.

Действительно. Приглядевшись, я заметил это отверстие. И оно, в самом деле, было направлено в мою сторону.

– Ну вот, - продолжал белый крокодил.
– Достаточно мне сейчас включить этот аппарат, и ты окажешься в теле одного очень странного разумного существа.

– Может, не надо?
– спросил я, чувствуя, как по коже у меня пробежал странный холодок. Кто знает, какие последствия могут быть у подобного эксперимента?

– Надо, надо, - промолвил крокодил, наклоняясь к ящичку.

– Послушай, давай ограничимся...
– начал было я, но договорить мне не удалось. Крокодил нажал красную кнопку, расположенную на крышке аппарата...

Над головой у меня было странное, серебряное небо. Откуда-то я знал, что зовут меня Танарис, и что я нахожусь в Вальхалле. Кстати сказать, здесь было довольно холодно, но я привык не обращать внимания на холод.

Я сидел на большом камне, наполовину закрывавшем вход в пещеру старика Минотавра, и задумчиво чистил огненное копье. Оно было у меня уже давно, с тех самых пор, как я попал в Вальхаллу, но все равно - каждый раз, разбирая и вновь собирая его, я не мог не полюбоваться его изящными очертаниями, красотой, которая возможна только у доведенного до совершенства оружия.

Уверенно и четко я собрал копье и прицелился в паривших над железным замком гарпий.

Эх, а ведь их сейчас вполне можно срезать! Вот только зачем? Ни к чему это вовсе.

Я опустил кончик огненного копья вниз и задумчиво огляделся.

Ни души, только возле гранитной пещеры, расположенной неподалеку от железного замка, суетились злобные карлики. Вот с этими можно было и повоевать, просто так, безо всякой причины. Только больно уж далеко они находились. Не хотелось мне ради них топать так далеко. Мне почему-то казалось, что хорошая драка, или что-то вроде нее, найдет меня прямо здесь.

Так оно и получилось.

Не прошло и пары минут, как из ближайшей к пещере скалы выскочил Хармод. Видимо, он отмахал порядочный кусок через сквозной переход, потому что сразу же остановился и подслеповато заморгал глазами, дожидаясь, когда они привыкнут к свету.

Этим просто нельзя было не воспользоваться.

Я направил на Хармода огненное копье и выстрелил. Сгусток пламени попал Хармоду прямо в грудь и прожег в ней аккуратное, размером с кокосовый орех отверстие. Тот рухнул как подкошенный.