Шрифт:
Рабочий день закончился полчаса назад. А когда он начинался, в одном из параллельных миров, почти таком, как наш, мне в глаза прыснули какой-то гадостью. Теперь стоит мне закурить, как их начинает слегка колоть, так, словно парочка крошечных человечков бегает по ним и вовсю орудует мизерными иголочками. По идее, я должен был бы отправиться домой и хорошенько отдохнуть, отлежаться. Вместо этого я сижу в своем кабинете и допрашиваю кукушонка.
Может, это последний допрос, и рефери удовлетворится, однако скорее всего… Нет, прекращать его еще рано. Вероятно, немного погодя… Но не сейчас.
Я делаю последний глоток и, аккуратно
Да, здоровье свое при такой системе я гроблю просто капитально… И еще сегодня — глаза… Но есть ли у меня выбор?
Впрочем, сейчас не время и не место для подобных мыслей. Сейчас время делать то, ради чего я и сижу в этом небольшом, но обставленном так продуманно, чтобы невольно располагать очередного кукушонка к откровенности, кабинете. И если я при этом еще и делаю свое дело, то третья чашечка кофе и третья сигарета за час не имеют совершенно никакого значения. Потом, когда все закончится, можно будет отдохнуть на всю катушку, свести потребление кофе, а также сигарет к норме. Но это — потом. А сейчас, главное, сделать свою работу качественно. Ту самую, за которую мне платят деньги. Правда, не очень большие. Однако жить на них можно.
Пока — жить.
А в будущем?
Ну, будущее есть будущее. Сейчас же есть я и есть кукушонок, которого нужно расколоть. Причем чем скорее это произойдет, тем лучше.
Поэтому…
— Похоже, — говорю я, — вы так до сих пор и не представляете, где оказались?
Кукушонок слегка кривит крупный рот с узкими губами и отвечает:
— Нет, ни в малейшей степени. Вы какая-то правительственная организация? Комитет по надзору за гражданским благомыслием? Очень серьезная безопасность? Быстрое реагирование и обезвреживание?
— А вы относитесь к этим организациям с предубеждением? — спрашиваю я.
До сего момента ни об одной из них я и слыхом не слыхивал и задаю вопрос лишь для того, чтобы уточнить реакцию кукушонка. Отреагировав на него слишком бурно, он даст рефери возможность сделать кое-какие выводы. Причем, как я понимаю, в данном случае совершенно не важно, что именно кукушонок ответит. Лишь бы он проявил определенные эмоции.
Ну же?
Кукушонок пожимает плечами.
— Не знаю. Вроде бы ничего плохого они мне не сделали. Однако общественное мнение… И вообще принято…
Он замолкает и выжидательно смотрит на меня, видимо, пытаясь определить, как я воспринимаю его слова. А никак…
Я молчу. На лице у меня слегка скучающее и преисполненное глубокого терпения выражение. Я выработал его еще лет пятнадцать назад, частенько применял за последующие годы и теперь уверен на сто процентов, что оно меня не подведет.
Вообще наш разговор несколько напоминает фехтование. Укол, парирование, укол, обманное движение… Как обычно, как всегда… Хотя в данном случае небольшое отличие все же есть. Этот кукушонок уже проиграл свою схватку, и теперь осталось лишь дождаться, либо когда он это осознает, либо когда рефери наберет положенные по закону девяносто девять целых девяносто девять сотых процента.
Что случится раньше? Я бы поставил на кукушонка, но не исключена вероятность того, что последнюю точку поставит вердикт рефери.
Ладно, думать тут пока не о чем. Все покажет будущее: Возможно, не такое уж и далекое.
Я курю
Кукушонок наконец принимает какое-то решение и говорит:
— Мне кажется, эти организации делают нужное дело.
Я пожимаю плечами и бросаю окурок в пепельницу.
Что ж, раз он так считает, значит, так оно и есть. В некоторых мирах подобные утверждения соответствуют истине, в некоторых — нет. В его, значит… хотя он можег и кривить душой. Но меня-то как это сейчас касается?
Меня сейчас волнует другое.
А может, я все-таки ошибаюсь? Может, мое шестое чувство, до сих пор безошибочно подсказывавшее, с кем я имею дело, на этот раз подвело? И если так, то, возможно, я задаю совсем не те вопросы, которые нужны рефери.
Вообще в этом основная трудность работы охранки; работы с кукушатами. Установить, что они явились из какого-нибудь параллельного мира, не так сложно. Как правило, это удается сделать, задав всего лишь несколько уточняющих вопросов, касающихся находящегося в нашем мире двойника. А вот дальше предстоит определить, попался ли нам в руки кукушонок или же безобидный путешественник между параллельными мирами. И конечно, рефери здорово облегчает данную работу. Но если твое шестое чувство не шепнет тебе, с кем ты имеешь дело, или шепнет, но ошибется, можешь задавать вопросы до бесконечности, ходить кругами, день за днем выслушивая от рефери один и тот же неутешительный вердикт. Что-нибудь вроде пятидесяти — семидесяти процентов и определение опасности данного объекта где-нибудь на уровне вероятно-возможной-средней.
Кстати, и еще… для того чтобы шестое чувство шепнуло тебе правильный ответ, предварительно надо им хотя бы обладать. Ну а потом уж идут вырабатываемые с величайшим трудом умения к этому чувству прислушиваться, а также ему верить.
Все ли на этом? Безусловно, нет.
Я как-то попытался прикинуть, что будет, если мне в руки попадется кукушонок с развилкой всего лишь за несколько часов до переноса, уже успевший избавиться от тела двойника, например, сплавить его в один из параллельных, остановившихся в своем развитии миров. Скорее всего его невозможно будет вывести на чистую воду.
С другой стороны, кому это нужно? Может ли такое случиться? Объекты нашей охраны люди очень состоятельные. А большие состояния в течение нескольких часов не приобретают и не теряют. Как правило, это занимает гораздо большее время. Даже в тех случаях, когда кажется, будто та или эта могучая фирма рассыпалась словно карточный домик, будьте уверены, этому предшествовала достаточно долгое время занимающая цепочка следующих одно за другим неверных решений. Хотя… можно представить, как некто достаточно богатый принимает некое неверное решение и уже через несколько часов, осознав его ущербность, а также необратимость, бросается в один из параллельных миров, в котором его двойник все же принял верное решение…
Окурок корчится в пепельнице, словно полураздавленный биотанком вражеский солдат, а последняя струйка идущего от него дыма складывается в надпись: «Перпонт — наслаждение». «Перпонт» — это название марки сигарет, которые я курю.
Встав, я делаю несколько шагов по кабинету, а потом резко поворачиваюсь на каблуках. — И для кого это дело является нужным, необходимым? — спрашиваю я.
Кукушонок пожимает плечами и сообщает:
— Для всех, кто живет честно. А вот это уже интересно. Не может он быть таким дураком набитым. Или может?