Валис. Трилогия
Шрифт:
– О, поведайте мне всё про Анну Ливию! – с расстановкой сказал Ашер в микрофоны. – Я хочу услышать про Анну Ливию всё, что только есть. Ну так как, вы знаете Анну Ливию? Да, конечно же, все мы знаем Анну Ливию. Расскажите мне всё. Расскажите мне сейчас же. Ты сдохнешь, когда услышишь. Так вот, знаешь, когда эта старая анга стринулась и сделала то, что ты знаешь. Да, я знаю, продолжайте. Стирайте тише, не хляпайте. Закатайте свои рукава и распустите свои трёполенты. И не пхайте меня задами, когда нагибаетесь. Или что уж там…
– Что это? – спросил туземец, внимательно слушавший вылетавшие из компьютера щелчки.
– Знаменитая земная книга, – ухмыльнулся Херб Ашер. – Поглянь, поглянь, полумрак крепчает. Мои ветви велиственны, в земле пускают корни. И хлада шер объясенился. Филур? Филю! Какой там век? Сакоро поздно. Это теперь безмерно сенно…
– Этот человек сошёл с ума, – сказал туземец и повернулся к шлюзу.
– «Поминки по Финнегану», – уточнил Херб Ашер. – Я надеюсь, что автопереводчик донёс этот текст до тебя в полной мере. Мешают слышать воды оф. Щеплечущие воды оф. Полёт мышей, мышей беседы. Эй! Не пшёл ещё домой? Какой ещё Мэлоун Том? Мешают слы…
Туземец шагнул в шлюзовую камеру, ничуть уже не сомневаясь, что землянин спятил. Херб
Ашер смотрел в иллюминатор, как он уходит прочь, возмущённо размахивая руками, а потом нажал тумблер внешнего динамика и крикнул:
– Ты думаешь, Джеймс Джойс был психом? Ты ведь так думаешь? Хорошо, только объясни мне на милость, как это Джойс упомянул «трёполенты», что, конечно же, означает магнитофонные плёнки – в книге, которую он начал в 1922 году и закончил в 1939? Дораньше всяких магнитофонов! И ты называешь это сумасшествием? А ещё у него сидели вокруг телевизора в книге, начатой через четыре года после Первой мировой войны. Лично я думаю, что Джойс был…
Туземец исчез за невысоким хребтом. Ашер выключил наружную говорилку.
Это просто невозможно, чтобы Джеймс Джойс упомянул в своём романе «трёполенты», думал он. Когда–нибудь я напечатаю об этом статью, я докажу, что «Поминки по Финнегану» – это банк данных, основанный на компьютерных запоминающих системах, появившихся лет через сто после его смерти, что Джойс был подключён к некоему вселенскому сознанию, из которого он черпал вдохновение для всех своих трудов. Эта статья прославит меня в веках.
А вот каково оно было, думал он, собственноушно слышать, как Кэти Берберян читает фрагменты «Улисса»? Жаль, что она не записала всю книгу. Но зато, порадовался он, у нас есть Линда Фокс.
Его магнитофон всё ещё был включён, всё ещё записывал.
– Сейчас я скажу стобуквенное громовое слово, – сказал Херб Ашер. Стрелки вольтметра послушно качнулись. – Начинаю. – Ашер набрал побольше воздуха. – Вот стобуквеннное громовое слово из «Поминок по Финнегану». Я забыл, как оно устроено. – Он взял с книжной полки кассету «Поминок по Финнегану». – Поэтому я не стану произносить его по памяти, – сказал он и поставил кассету. – Это, – говорил он, перематывая её на первую страницу текста, – самое длинное слово английского языка. Это звук, возникший при изначальном расколе Космоса, когда одна его часть отпала в кромешный мрак и зло. А до того, как отметил Джойс, у нас был райский сад. Джойс…
Но тут забалабонило радио. Доставщик продовольствия говорил, чтобы он приготовился принять очередной груз. «Не спите?» – спросило радио. С надеждой в голосе.
Общение с другим человеком. Херб Ашер зябко поёжился. Ох, Господи, думал он, дрожа всем телом. Нет, не надо.
Пожалуйста, не надо.
ГЛАВА 2
Каждый прилетевший начинает с того, что вскрывает мою крышу, вздохнул Херб Ашер. Доставщик продовольствия, самый важный изо всех доставщиков, вскрыл потолочный шлюз купола и уже спускался по лестнице.
– Доставка продовольственного пайка, – пробубнил динамик его скафандра. – Запускайте процедуру герметизации.
– Процедура герметизация запущена, – откликнулся Ашер.
– Наденьте шлем, – скомандовал доставщик.
– Обойдусь, – отмахнулся Ашер, и пальцем не пошевеливший, чтобы взять со стойки шлем; он знал, что потеря воздуха через шлюз будет быстро компенсирована, об этом позаботится усовершенствованная им система поддува.
Надсадно заверещал предупредительный зуммер.
– Да наденьте же шлем! – рявкнул доставщик. Зуммер перестал голосить, давление вернулось к норме. Доставщик недовольно поморщился, снял шлем и начал разгружать привезённый контейнер.
– Люди – народ выносливый, – констатировал Ашер и тоже взялся за разгрузку.
– Вы тут всё попеределали, – сказал доставщик. Подобно всем пилотам, обслуживающим купола, он был крепко скроен и работал на удивление быстро. Мотаться на грузовом челноке между базовыми кораблями и куполами планетки CY30 II было занятием не только утомительным, но и небезопасным; он это знал, и Ашер тоже это знал. Сидеть в куполе мог кто угодно, работать снаружи могли очень немногие.
– Можно я у вас немного посижу? – спросил доставщик, когда все коробки были выгружены.
– Мне нечем угостить вас, кроме чашки каффа.
– Сойдёт. Я не пил настоящего кофе с того самого дня, как попал сюда. А это было задолго до того, как сюда попали вы, – сказал доставщик, направляясь к сегменту купола, отведённому под пищеблок.
Они сидели за столиком напротив друг друга и пили кафф. За стенкой купола бушевала метановая метель, но всё равно внутри было тепло и уютно. Лицо доставщика покрылось капельками пота; судя по всему, установленная Ашером температура казалась ему слишком высокой.
– Вот вы, Ашер, – сказал доставщик, – вы ведь просто валяетесь на своей койке, а вся техника работает на автомате, верно?
– У меня достаточно дел.
– Иногда я начинаю думать, что вся ваша купольная братия… – Доставщик на секунду смолк. – Ашер, а вы знаете женщину из соседнего купола?
– Весьма приблизительно, – пожал плечами Ашер. – Раз в месяц или чуть чаще моя техника передаёт ей блок информации. Она эту информацию записывает, преобразовывает и передаёт куда–то дальше. Я так думаю. В общем–то, я ничего толком…