Валькирия поневоле
Шрифт:
Звякнул мобильник. Ольга выхватила из сумочки телефон, бросила нервно:
— Да!
Послышался отстраненный голос шефа:
— Как закончилось?
— Ужасно.
Ольга начала сбивчиво излагать произошедшее, но Геннадий Леонидович прервал, холодно произнес:
— Через четверть часа у «Октябрьского». Успеешь?
Поперхнувшись словами, Ольга несколько секунд соображала, бросила короткое:
— Да.
— Сразу за остановкой. Не опаздывай, — связь прервалась.
Взглянув на время, Ольга спрятала мобильник, двинулась к ближайшей остановке, внимательно поглядывая по сторонам. Автобус подошел почти сразу, и в нужном месте она оказалась на пять минут раньше срока. Наблюдая за дорогой, Оля заметила знакомую машину еще на подходе, памятуя утренний разговор, заскочила в салон раньше, чем автомобиль успел остановиться. Геннадий Леонидович покосился на пассажирку, одобрительно кивнул, отъехав от тротуара, произнес:
— Рассказывай.
К этому моменту нервный озноб прошел, пальцы перестали дрожать, а мысли улеглись, выстроившись в нужной последовательности, Ольга не торопясь рассказала о происшедшем, опустив только эпизод с излишним акцентом на «подозрительном» внедорожнике. Шеф слушал, не перебивая, лишь пару раз чуть заметно дернулась щека, но это можно было списать на неровную дорогу, машина то и дело подскакивала на ухабах, вызывая у пассажиров непроизвольные движения, и Ольга не обратила на невольную мимику особого внимания.
Геннадий Леонидович задумчиво произнес:
— Значит, хозяин тебя не предупредил… — в его голосе послышались отдаленные раскаты грома.
— Нет, — Ольга покачала головой, — не предупредил.
Не смотря на удачное завершение миссии, Оля чувствовала смутное недовольство, словно это по ее вине задание едва не закончилось провалом. Шеф как будто прочел ее мысли, сказал ободряюще:
— Не переживай. Ты нормально справилась. Признаться, я ожидал, что не все пройдет гладко, потому и вызывал тебя. Да, да, не удивляйся, — перехватив удивленный взгляд спутницы, кивнул. — Если бы потребовалось просто перенести сумку из одного дома в другой, уж нашел бы кому поручить.
— Так вы все знали… — пораженно прошептала Ольга.
— Не все, и не знал! — в голосе спутника мелькнуло раздражение. — Я что, похож на идиота, бросать на засаду из десятка мужиков одну девчонку, пусть даже неплохо подготовленную?
— Неплохо?.. — Ольга почувствовала себя задетой.
— Это был комплимент, — шеф усмехнулся. — Но не задирай нос, бывает и лучше.
— Интересно, что в такой ситуации можно было сделать лучше? — поинтересовалась Ольга уязвлено.
— Например, не соваться туда вообще, — отрезал шеф.
Подумав, что ослышалась, Ольга повторила:
— Не соваться вообще? А что бы сказали вы?
— Я бы похвалил за внимательность. — Заметив непонимание в лице спутницы, Геннадий Леонидович снизошел до объяснения: — Пойми простую вещь, ты не расходный материал. Тебя тренировали почти год вовсе не для того, чтобы потерять на первом же задании. И чем дольше будешь работать, тем твоя цена, уж прости за столь грубое сравнение, будет выше.
Ольга сказала с заминкой:
— Это понятно, но как… Неужели я могу просто взять и отказаться от задания, просто потому, что мне что-то там показалось? Ведь вы же сами говорили.
— Говорил, — жестко отрезал шеф, — и вновь повторю — задание обязательно к исполнению.
— Но, как это возможно!? — окончательно запутавшись, воскликнула Ольга.
Геннадий Леонидович вздохнул, произнес медленно, словно разговаривая с маленьким ребенком:
— Приказ отдают исходя расчетов, выполняют — по ситуации. Если ты оценила, что опасность превышает твой уровень подготовки, не нужно переть на рожон. Выжди, попроси помощи, отступи, наконец. Я все пойму и одобрю, но! — он поднял указательный палец, — только в том случае, если объяснения меня устроят.
— А что для этого нужно? — ошарашенная услышанным шепотом поинтересовалась Ольга.
— А это как раз из области «лучшего», о чем я и говорил. Будь у тебя больше опыта, ты бы проверила пути к отступлению, чтобы после не метаться в поисках пожарной лестницы, или отсутствующего люка на чердак, устроила бы провокацию сидящим в машине людям, наконец, просто не вошла бы в квартиру, подождав, пока хозяин сам вынесет саквояж. Просто, не так ли? Но в голову не пришло. Потому я повторяю, сделано неплохо, но далеко не отлично.
Ольга сидела неподвижно, чувствуя, как каждое слово шефа, словно молот, вбивает ее в сидение. Она-то мыслила себя героем, девушкой-суперменом, что обвела вокруг пальца десяток мужчин, пронеслась по крышам, и, словно тень, исчезла из-под самого носа преследователей, а оказалось — все эти подвиги на самом деле не больше, чем детская игра в войнушку: красивое и утомительное, но совершенно ненужное геройство, что разнится с настоящей работой, как небо и земля.
Оля ощутила, как щеки заливает краска. С трудом сдерживая жгучие слезы обиды, она пробормотала чуть слышно:
— Я все поняла. Только… как быть с содержимым?
Спутник живо глянул в ее сторону, спросил с подозрением:
— С каким содержимым?
— С содержимым портфеля. Когда я бежала через пустырь, он зацепился за куст и раскрылся.
— И что же там было? — с непонятным выражением поинтересовался шеф.
— Судя по вкусу и запаху… героин.
Геннадий Леонидович вывернул руль так, что машину занесло, под дикий визг шин, он отчеканил зло:
— Будем считать, что я этого не слышал. Забудь, и больше никому этого не говори.
— Но ведь это жуткий наркотик, — в страхе прошептала Ольга, неужели мы способствуем…
Ее прервал бешеный рык шефа.
— Не суй нос, куда не следует, если не хочешь его потерять! Последнее время ты задаешь слишком много вопросов, что наводит на размышления.
Слова собеседника возымели обратный эффект, Ольга разозлилась. Сверкнув глазами, она прошипела:
— Вне зависимости оттого, что мне полагается, и что грозит, я не хочу участвовать в распространении этой гадости!
Лицо собеседника перекосилось от ярости, и Ольга невольно закрыла глаза, ожидая вспышки, но шли секунды, ничего не происходило. Приоткрыв один глаз, Оля покосилась на спутника: на лице ни следа гнева, дыхание ровное, губы сложены в некое подобие улыбки, от удивления Ольга открыла второй глаз, взглянула вопросительно.