Вальс Бостон
Шрифт:
Окраины Халкиса приветствовали старыми серыми одно- и двухэтажными домами, высокими заборами, каменной мостовой. Но по мере приближения к центру картина заметно менялась. Город приобретал европейские черты: асфальт, освещение, реклама, "подросли" и дома.
– Вот здесь! – тыкая розовеньким пальчиком в стекло, воскликнула Мерли, – кажется, здесь венецианский квартал Кастро Турецко и мечеть Айия Параскеви.
До того молчавший водитель, не оборачиваясь, сказал:
– Извините, мадмуазель, но вы ошиблись. – Здесь недалеко мечеть пятнадцатого
– У хорошего ресторанчика с видом на море.
– Сейчас в моде "Арго". Кухня хорошая,… хотя дорогой. Везти?
Рыжая вопросительно посмотрела на меня.
– Вези,… вези, – утвердительно кивнул.
За такси расплачивалась Мерлин – у водителя не было сдачи со ста евразов.
Пройдя через благоухающий ароматами субтропических цветов и деревьев небольшой ухоженный парк, мы вышли к "Арго". Откуда такое название, догадаться несложно. Крыша в виде древнегреческого корабля и сделана так здорово, что я невольно остановился.
– Ух ты, какой галион!
– Тоже мне умник! Не галион, а диера.
– Ну, диера, так диера. Лишь бы кормили вкусно.
Вошли в просторный чистый зал. Посетителей немного. Деревянная резная мебель. На стенах картины из античной жизни: воины в шлемах со щитами и мечами, юные гречанки с амфорами в руках. В углах отгороженные от остального зала плетеным заборчиком глиняные амфоры, от которых веет сединой тысячелетий. У эстрады и вовсе чудо – Посейдон на троне с трезубцем в руке и склонившиеся к нему с обнаженными бюстами русалки.
Официантки, как на подбор – молодые красивые в легких коротких туниках.
Пока Мерли делала заказ, одна из таких нимф, "случайно" коснувшись меня нежным бедром, дала вдоволь насладиться красотой глубокого декольте, помогая, так сказать, разобраться в меню.
– Умник, ты, кажется, хотел есть! Смотри, как бы не захлебнулся слюной, – отпустила шпильку Мерли, переключая мысли в гастрономическое русло.
Теперь пришла моя очередь удивить окружающих: заказал свиную отбивную, жареный картофель, маслины, салат из нарезанных кольцами помидор и красного сладкого перца, бутылку "Метаксы".
Когда нимфы улетели на кухню, Мерли процедила сквозь зубы:
– Вот дрянь! Албанские потаскухи! С тех пор как их король открыл границы, лезут во все дыры. Моя б воля…
Я удивленно посмотрел на рыжую. "Ревнует что ли? Ведь девушки не от хорошей жизни оставили родину, семьи, родителей. По сравнению с ее промыслом – они просто ангелы. В жизни устраиваются, кто как может. Кому-то из них повезет, а кому-то нет. И тут ничего не изменить. У каждого своя судьба". Вот и у этих двух, что нас обслуживают – разные дороги. Красивую игривую брюнетку, так разозлившую Мерли, ждет удачное замужество и счастливая семейная жизнь. Ну а маленькой крашеной блондиночке не повезет: заразится сифилисом, сопьется и помрет от туберкулеза в трущобах.
"Сбудется ли мое предвидение? Не знаю. Но думаю, что да".
Взглянул на хмурящую брови Мерли. Что ждет ее?
Тем временем девушки сервировали стол. Приборы мельхиоровые, рюмки сверкают хрустальными гранями, тарелки с изображением сцен античной жизни. Подали салат из мяса кальмара для Мерлин, оливки, ломтики помидоров и красного перца. Следом принесли яркий расписной глиняный кувшин с фирменным напитком – ароматизированной подкисленной соком лимона водой из источников на горе Дифрис, бутылку "Метаксы".
Наполнив рюмки коньяком и бокалы напитком, пожелав нам приятного аппетита, нимфы отошли в сторонку. Мерли, капризно надув губки, от коньяка категорически отказалась.
– Нет! После вчерашнего еще дурно. Видеть не могу.
– А вот я могу, и даже с удовольствием.
Рыжая выпила напитка, поковырялась в салате. Я же отдал должное местной кухне. За салатами последовали необыкновенно мягкая и сочная отбивная с картошкой и обжаренные на оливковом масле маленькие, размером с мизинчик, рыбки. Они пришлись по вкусу и Мерлин. Ее лицо подобрело, в карих глазах сверкнули привычные лукавые искорки. Она приосанилась, расправила плечи, выпятила вперед свою небольшую, но рельефно очерченную грудь. Мол, "и мы не лыком шиты!"
– Перекусил? И куда дальше, Умник? – в полголоса спросила она.
– Сначала в Афины, а потом…
Тут я задумался… Рыжая восприняла паузу по-своему.
– Домой, в Россию? У тебя там кто? Родители, жена, дети…
– Что?
– Дома тебя кто-то ждет?
– Меня?
Даже не знаю, существует ли в этом мире независимая Украина. Насколько я понял, расслоение реальности произошло где-то в восемнадцатых – двадцатых годах. Деникин взял Питер и коммунистический переворот придушил. Тогда моего прадеда не расстреляли по приказу Блюхера в далеком двадцатом после взятия Перекопа. Ну а дед так и не встретил свою "половинку" в киевском госпитале в сорок четвертом.
– Мерли! У вас Вторая мировая была? Ленин, Сталин, Гитлер? Атомная бомбардировка Хиросимы?
– Где это у вас? – в ее глазах мелькнул страх. – Кончай пить "Метаксу", и так почти всю бутылку вылакал.
– Нет, я серьезно. После электрошоков многое в моем мозгу перемешалось, реальное и выдуманное. Эти события и имена тебе что-то говорят?
– Ленин, вроде, был, об остальных даже не слыхивала. Какая чушь: Вторая мировая, атомная бомбардировка… У тебя точно там порядок? – постучала пальцем по лбу.
– Да порядок, не боись. Никто меня в России не ждет. Нам нужно куда-нибудь в людное место. Скажем, затеряться среди туристов. Туда, где всегда рады людям с деньгами и не слишком копаются в их документах и прошлом… А в Египте сейчас сезон?
– Там всегда сезон. Правда, летом жарковато. Вот осенью и весной аншлаг.
– Ты когда-нибудь там отдыхала?
– Нет, не приходилось.
– Так может, махнем? Отдохнем, так сказать… после трудов праведных.
Мерли налила себе в бокал напитка, отпив немного, поинтересовалась: