Вальс Бостон
Шрифт:
Сам хозяин на пьедестале. Черный обсидиановый трон украшен единственным, но огромным сапфиром, изображающим масть пик.
Юноша с нежной розовой кожей, с лицом Апполона и золотистыми кудрявыми волосами, в белоснежной римской тоге и сандалиях, увенчанный золотым лавровым венком.
"Вот он – Цезарь! Куратор реальности 857-бис. Интересно, служащий какой категории? Не меньше первой! А то и высшей, если таковая в их иерархии существует".
По обе стороны от трона Цезаря стоят еще четыре, поменьше, из чистого
Пройдя ареной, где танцуют всего две пары, приблизились к мраморному пьедесталу. На нем мерцают отблески кровавого пламени. Над головой бушует огненное небо Мира Саламандр. Мне это показалось недобрым знамением. Похоже – живым отсюда не уйти. Поймал взгляд Цезаря – утомленный, безразличный, жестокий, – старческий. Так же, как и Диана, склонил голову в приветствии.
Она, словно что-то услышав, содрогнулась, поспешно вы-свободила руку и заняла пустующее место на троне.
Я вдруг ощутил резкую боль в голове, насквозь пронзившую позвоночник. Едва не закричал. "Проделки Цезаря? Нет – нуклеаризация! Как же не вовремя!"
Сцепив зубы, посмотрел на Цезаря.
– Ты приветствуешь повелителя весьма скромно, – он говорил, не размыкая губ. От обсидианового трона подуло холодом и мертвечиной.
– В соответствии с должностными инструкциями, – ответил первое, что пришло в терзаемую болью голову.
– Здесь есть одна инструкция и один повелитель! Знаю, ты выходец из Мира Паука. Вы все неучтивы, лишены такта. Мир подонков и выскочек. Была бы моя воля… уже давно… Но на-станет время, и очень скоро…
В серых глазах сверкнул огонь безумия, идеальной красоты губы свела судорога.
– Тем не менее, вы приняли обличье одного из аборигенов и нарядились в его одежду. Музыка другого сейчас звучит в зале. Значит, все не так плохо…
– Ничтожество, как ты смеешь?!! Не тебе…
Уже в следующее мгновенье мы очутились в длинном зале. Я и Цезарь. Он сидел, не шевелясь, все на том же троне.
Вдоль стен в полный человеческий рост висели игральные карты. Возле одной из них, только пустой, стоял я.
– Возомнил себя джокером! А на самом деле ты – шестерка, и место тебе – здесь!
Теперь к боли нуклеаризации добавилась другая. Меня плющило, размазывало, стискивало. Деревенели руки, ноги. По сравнению с ней – боль нуклеаризации была терпимой. Я за-кричал, а может, по-звериному завыл. Перед глазами поплыли неясные образы: вот я ем оплеванный рыжим Валеркой снег…
"Да сколько же это будет продолжаться, преследовать меня и в жизни, и в смерти". Ненависть, злость, ярость – придали сил. Теперь Цезарь персонифицировался в мой детский комп-лекс. Я же парил над ним где-то в высоте!
Открыл глаза, но увидел не то, что ожидал. Огромный мохнатый паук вращал лапами Землю.
Похоже, и он заметил меня. Холодный, равнодушный взгляд фасетчатых глаз проникает в душу, частично снимает боль.
– Сколько раз ты жалил меня при жизни? В самое сердце! Прошу – теперь помоги! Цезарь хочет уничтожить наш с тобой мир! Один только раз – ударим вместе. А потом, мохнатый, я твой!…
Эпилог
Участливые нежные пальчики ласково перебирают волосы на моем челе.
– Так вот какой ты, джокер!
Теплые девичьи губы целуют заросшие щетиной колючие щеки, потом лоб.
Ноздри щекочет тонкий запах ландышей. Сюзанна! Моя голубоглазая красавица Сюзи! Кажется, теперь ее очередь получать "то, что нельзя отнять силой".
Значит, Цезаря мы с Мохнатым все-таки уделали, да и нуклеаризация позади. Я знаю, что она принесла – умение открывать порталы. Очень хорошо! Очень!
Как всегда после "ломки", жутко хочется пить и есть.
Открыл глаза. Моя спальня в охранной Зоне! Привычно мягкая кровать ласкает болезненно ноющее тело.
Сияние голубых глаз, обаятельная улыбка на алыхых губах, бриллианты в ушках, бусы из крупного розового жемчуга, полупрозрачная блузка на голое тело. Видна восхитительная грудь. Так и хочется припасть к ней губами. Легкие короткие шорты не скрывают округлость бедер и ягодиц. Острые девичьи коленки, стройные длинные ноги. Как всегда – формы и пропорции божественны. Этим нас уже не удивишь. "Внешность тоже может быть маской!" Но равнодушным остаться не могу.
Проследив за моим взглядом, Сюзи скромно покраснела. Во дает! Интересно, сколько малышке лет? Сто, двести, пятьсот? Похоже, возраст ей не помеха…
– С возвращением, милый! Проголодался?
– Слона бы слопал… и выпил океан!
– Сейчас велю… Куда подать? Здесь или внизу? Хобот есть тоже будешь?
Умница. Знает, что вначале мужчину нужно накормить. Служанкой больше не притворяется. Беру ее мягкую теплую ладонь, пересохшими губами целую тонкие нежные пальчики.
– Вниз, Сюзи. Пусть накрывают стол в обеденном зале. Но вначале – утренний моцион. Скажи, милая, что с Цезарем?
– Он там, где и должен быть… – в своей карточной колоде на стене. Как тебе удалось?
"Как удалось? Наверное, помогли детский кошмар с рыжим Валеркой да монстр, вращающий Землю мохнатыми лапами. Только говорить ей об этом не стоит. Все равно не поймет. Хотя…"
– Сюзи, ты мечтать умеешь?
Похоже, удалось удивить.
– Мечтать? Мечтать… Астальды не умеют мечтать. А вот желать и добиваться своей цели…
"…и потихоньку сходить с ума", – продолжил я про себя.
Налил и жадно выпил два полных бокала охлажденного березового сока из стоящего на столике серебряного кувшина.