Вальс в темноту
Шрифт:
Он теперь склоняется вперед и, не таясь, вытягивает шею, чуть было не на четвереньки становится, всматриваясь в ее скрытое кружевом лицо.
Она испуганно вскрикивает и пятится назад.
— Джулия? — вопросительно шепчет он.
Она в смятении поворачивается к нему спиной.
Он обходит ее и снова встает перед ней.
— Мадам, вы не могли бы открыть лицо?
— Оставьте меня, или я позову на помощь.
Он вцепляется в шаль и откидывает ее в сторону.
На него испуганно глядит пара голубых глаз, округлившихся от страха,
Ее спутник бегом возвращается к ней, угрожающе подняв трость. «Эй, сэр!» Наносит один или два удара и, не удовлетворенный этим оружием, откидывает трость в сторону и пускает в ход кулаки.
Дюран отступает и, пошатнувшись, растягивается на тротуаре.
Он не делает попытки ни оказать сопротивления, ни подняться и дать сдачи. Он лежит, оперевшись на один локоть, распростертый, беспомощный, покорный. Безумный взгляд исчезает с его лица.
— Простите, — вздыхает он. — Я вас… принял за другую.
— Пошли, Дэн. Он, должно быть, немного сумасшедший.
— Нет, мадам, я не сумасшедший, — с холодным достоинством отвечает он. — Напротив, я в слишком здравом уме.
Глава 22
В гостиной дома мадам Джессики на улице Тулуз в самом разгаре была оживленная вечеринка. Обстановка в заведении мадам Джессики отличалась как большими размерами, так и большой стоимостью.
Мебель цвета слоновой кости с позолотой, в стиле ампир, обтянутая малиновым шелком. На паркетном полу лежал брюссельский ковер, а языки пламени в хрустальных газовых лампах мерцали, как северное сияние.
За пианино из розового дерева сидел молодой человек с гладко прилизанными волосами, с профессиональной легкостью извлекавший из него звуки вальса Шопена. В центре комнаты медленно кружилась одна пара, но заняты они были больше разговором друг с другом, чем танцем. Еще двое сидели рядышком на диване, потягивая шампанское и весело болтая. Еще одна парочка, тоже не обращавшая внимания на окружающих, стояла у двери. Все разделились по парам. На дамах красовались вечерние туалеты. Джентльмены, хоть и были одеты проще, все же имели вид вполне достойный и ухоженный.
Все происходило вполне благопристойно и сдержанно. Мадам придерживалась на этот счет строгих правил. Никакого нескромного смеха, никаких громких голосов. Никто не покидал комнату, не извинившись перед остальными.
Чернокожая служанка, в чьи обязанности входило объявлять вновь прибывших, открыла одну из расположенных с двух сторон гостиной симметричных дверей и провозгласила: «Мистер Смит». Никто не улыбнулся и вообще, казалось, не обратил никакого внимания.
В дверь вошел Дюран, и мадам Джессика с распростертыми объятиями, поблескивая мишурой на платье, поспешила ему навстречу, чтобы лично приветствовать.
— Добрый вечер, сэр. Как мило, что вы к нам заглянули. Желаете, чтобы я вас кому-нибудь представила?
— Да, — тихо ответил Дюран.
Мадам, сложив свой ивовый веер, прижала пальчик к уголку рта и обвела комнату изучающим взглядом,
— Мисс Маргот сейчас занята… — сказала она, бросив взгляд на диван. — А как насчет мисс Флоретты? У нее нет спутника. — Она указала на противоположную ненавязчиво приотворенную дверь, ведущую в глубь дома. За ней, как будто случайно проходя мимо, появилась высокая брюнетка.
— Нет.
Мадам проделала какое-то движение веером, и брюнетка, повернувшись, исчезла. Ее место в дверном проеме заняла более пышная дама с огненно-рыжей шевелюрой.
— Тогда мисс Розина? — предложила мадам.
Он покачал головой.
Мадам взмахнула веером, и за дверью стало пусто.
— Вам трудно угодить, сэр, — произнесла она, неуверенно улыбаясь.
— Это что — все? Больше никого нет?
— Не совсем. Есть еще мисс Джульетта. У нее сейчас приватная беседа. Если вы соблаговолите немного подождать…
Он присел на стоявшее в углу широкое кресло.
— Не желаете ли чего-нибудь выпить? — спросила мадам, заботливо склоняясь к нему.
Он открыл бумажник, достал оттуда деньги и протянул ей:
— Угостите всех шампанским, а мне не надо.
Негр-дворецкий, обойдя гостей, наполнил их бокалы. Мужчины один за другим поднимали бокалы и кланялись ему в знак приветствия. Он отвечал им сдержанными поклонами.
На мадам его жест, видимо, произвел благоприятное впечатление, и она, должно быть, решила каким-то неведомым образом ускорить возвращение мисс Джульетты.
Вскоре она вернулась и пообещала:
— Она сейчас спустится. Я передала ей, что ее спрашивает молодой джентльмен.
Она снова ушла и снова вернулась со словами:
— Вот и она. Правда, хорошенькая? Все по ней просто с ума сходят.
Он увидел, как она появилась в дверном проеме. На мгновение задержавшись, оглядела комнату, пытаясь определить, кто же из них — он.
Блондинка.
Красавица.
Лет семнадцати.
Чужая.
Мадам поспешила к ней и, нежно обняв за талию, повела через комнату к нему.
— Вот сюда, малышка. Разреши представить тебя…
Она поперхнулась. Прекрасное создание широко раскрыло глаза, получив первый в своей короткой, но весьма насыщенной жизни отказ. Гостиная мгновенно погрузилась в неловкое молчание.
Кресло было пусто. Дверь гостиной, дверь, ведущая прочь из дома, еще слегка покачивалась.
Глава 23
Вторник на Масленой неделе. Весь город сошел с ума. Такая лихорадка охватывает его каждый год в последний день Масленицы перед Великим постом. «Жирный вторник». Уже пятьдесят третий год, начиная с 1827-го, когда впервые, никто не помнит как, возникли эти празднования. Последний всплеск земных утех, словно с началом налагаемых постом ограничений им суждено навсегда закончить свое бренное существование. Разгул и вакханалия, чтобы потом было в чем каяться.