Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу
Шрифт:
— А что делать с машиной? — спросил участковый с восторженным уважением.
— Отпарковать в участок и дать на волю экспертов. Самим лучше в нее не лезть, только наследим.
Теперь все уже не сомневались в том, что приехавший из столицы майор настоящий спец. Они тут головы ломают, а он в десять минут во всем разобрался. Точно, логично и даже красиво.
Добрушин думал совершенно о другом. У него из головы не выходила странная записка, найденная в тайнике Калгана. Несомненно, это был ключ и в прямом и в переносном смысле.
9
Труп переложили на носилки, накрыли простыней и вынесли из квартиры. На том месте, где он лежал, осталась огромная лужа крови.
Медэксперт составил первичное заключение, сидя за столом в кухне, майор Михеев чистил кисточкой ручки, опылял их черным порошком и лепил сверху прозрачную пленку. Капитан Катаев и лейтенант Горелов сидели в комнате и дописывали протокол опроса свидетелей.
Понятые молча стояли в коридоре и следили за скучной, утомительной работой криминальной бригады. Никто из них не предполагал, что работа милиции может быть такой нудной и неинтересной.
— Ну что скажешь, Палыч? Уж это убийство ты никак не притянешь за уши к Калгану и к делу исчезнувших женщин. Убит местный врач, человек всеми уважаемый, незапятнанный, да и квартира его доброго слова не стоит, чтобы на нее зариться. Глупая смерть!
Катаев пожал плечами, встал и начал осматривать вещи, выдвигать ящики столов, перебирать книги на полках.
Лейтенант молча наблюдал за следователем и о чем–то думал.
— А главное, следов ограбления нет, — продолжал Катаев, вынимая из письменного стола пачку стодолларовых купюр. — Понятые, подойдите к столу. Тут не меньше пяти тысяч будет.
Горелов тоже встал и начал разглядывать книги на полках, пролистывая страницы. В справочнике лекарственных препаратов, похожем на энциклопедический том, он наткнулся на закладку, сделанную из обертки какого–то лекарства. Просмотрев заложенную страницу, он ничего не понял из мудреных слов, которые адресовались широкому читателю. Понять их мог только специалист. В нескольких книгах он находил деньги. Купюры достоинством в сто и пятьдесят долларов, вероятнее всего, относились к категории «кубышка». Хотя трудно поверить, что неженатый, одинокий мужчина будет прятать деньги сам от себя.
В одном из ящиков стола был найден фотоальбом. Тут и произошло первое открытие. Особо удивляться нечему, но фотография произвела небольшую сенсацию.
— Глянь–ка, Палыч. Наш дорогой майор Добрушин в мундире лейтенанта стоит в обнимочку с покойным хозяином.
Добрушин попадался еще на нескольких фотографиях, в том числе на обш;ей карточке выпускного класса.
— Они учились вместе. Значит, Семен Семеныч его хорошо знал. Тут нет сомнений. Надо бы его вызвать.
Катаев продолжал листать альбом.
— Вызвать? Как? Он в Снегирях на травке нежится, а местные менты следят за его указательным пальцем и ждут команду «фас».
Горелов положил руку на альбом и сказал:
— Одну секундочку. — Он взял альбом и перелистал назад. — Вот, что вы скажете об этой фотографии, Виктор Саныч?
— А что я должен о ней говорить? Сидит доктор за столом и две женщины по сторонам, готовые опрокинуть водочку в желудок.
— А женщина слева?
Капитан прищурил глаза, но ничего не сказал.
— Жаль, я фотографию отдал майору. Ну–ка, посмотрим.
Лейтенант вытащил снимок из держателей и перевернул его. К их удовольствию, запись имелась: «Новый год у Гоги. 1996–97. Игорек Косых, Верочка Дудина и Раечка Блохина».
— Ну вот, товарищ капитан, а вы говорите, связи нет. Вот вам и связь. Она же, Раечка Блохина, изображена на снимке вместе с Калганом в дачной беседке.
— Ну и память у тебя, Палыч.
— Память у меня плохая. Просто мне такие женщины нравятся. И выражение глаз мне запомнилось. Такое надменно–снисходительное. Высокого о себе мнения была дамочка.
— Почему была? Мы ее трупа не видели. Вот об Игоре Косых можно сказать, что он был. Силен ударчик. Чуть голову не снесли. Девяносто процентов крови потерял, как утверждает наш доктор.
— Важно то, что они были знакомы. Возможно, покойничек тоже являлся свидетелем? Но если Добрушин дружил с Игорем, то он мог знать и Блохину.
— Брось, Палыч. Он видел ее фотографию. Если бы знал, то сказал бы.
— Снимок и сейчас у него. Надо бы выяснить, кто такой Гогочка, у которого отмечался Новый год. Тот дал бы нам исчерпывающий комментарий.
— Тут куча писем лежит в коробке из–под обуви. Надо взять их с собой. Полезно будет ознакомиться.
В комнату вошел майор с оригинальной корзинкой в руках. Плетеная с ручкой сумочка имела три гнезда, в двух из которых стояли бутылки с вином.
— Любопытная штука, — сказал эксперт. — Подарочное издание, уверен, что в России вы такое не купите. Нашего штрихкода нет, а только французский. Все пропечатки парижского магазина.
— А где этот самый Парижск?
— Прекрати, Витя, я серьезно. Короче говоря, перед вами одно из лучших французских вин — бургундское, 1954 год. Старый урожай. Такое вино сумасшедших денег стоит. Перед нами набор: белое, розовое красное.
— Красного здесь нет, — напряженно заявил лейтенант.
— Правильно, — согласился майор. — Бутылка из–под красного находится у нас в лаборатории. Из нее были отравлены Тамара Лакашина и Людмила Вельяминова.
— Чем? — резко спросил Горелов.
— Риптозолом.
Лейтенант вернулся к книжной полке и снял с нее справочник. Найдя закладку, он вынул ее и положил на стол.
— Это этикетка с упаковочной коробки. На ней написано риптозол. Что теперь скажете, господа сыщики?
А что тут скажешь? Обыск затянулся до позднего вечера, но больше ничего интересного не нашли.