Вальсирующие со смертью
Шрифт:
— Сколько же получите вы?
— Много. И не забивайте этим себе голову. Моя идея. Моя защита. Каждый раз я добиваюсь того, чтобы совершенное вашим муженьком убийство осталось нераскрытым. Я прикрываю все тылы. У меня на шее сидят люди. Целая организация. Клан. Задействованы большие силы, и, наконец, это я поставляю богатых клиенток и обрабатываю их должным образом.
— А где их берет Семен?
— В газете «Из рук в руки». Потерявшие надежду женщины идут на крайние меры, чтобы избавиться от невыносимого одиночества. Они наивны, живут верой и надеждой и готовы поверить в призрачного принца, если он чуть красивее унитаза. На этом построена наша система. Она неисчерпаема. Вечна, как вечно одиночество, страх перед старостью и жажда тепла и понимания.
— Какую же роль в этом болоте вы уготовили мне?
— Роль гадалки, воительницы судеб — промежуточного звена между мной и вашим мужем. А чтобы вас успокоить окончательно, могу добавить: если ваш муж завалится, то за все он будет отвечать один. Если его посадят, то вы получите страховку. Сумму называть не буду, чтобы вы его специально не завалили. Ну, согласны?
— А если нет?
— Останетесь у разбитого корыта, с нищим мужем-убийцей на руках. Ни вам, ни ему я не дам никаких гарантий. В одиночку он себя быстро погубит. Слишком самонадеян и груб. Такая игра требует тонкости.
— Вы не оставляете мне выбора. Я согласна. Но…
— Понимаю. Вам нужны деньги?
— Послезавтра четверг, а Семен…
— Вое знаю. Он был у меня утром, и я ему одолжил небольшую сумму. Вы же и не подозревали, что в последний месяц шикуете за мой счет. А почему нет, если игра стоит свеч?
Нодия встал. Собрал фотографии и подошел к сейфу. Вернулся он с конвертом в руках.
— Здесь две тысячи долларов. Это не аванс. Это подарок за ваш прозорливый ум и правильное решение. Я думаю, мы сработаемся.
— И как же я должна действовать?
— От вас потребуется немного. Даром очарования вы обладаете. Немного актерских способностей не помешает. Не сомневаюсь, что и этот талант вы глубоко не зарывали в землю. Остальное просто.
Нодия достал из ящика газету «Из рук в руки» и разложил ее на столе. Надя прочитала: «Брачные послания для женщин».
8
Больше всего он не любил вид крови. Как только бурые пятна попадались ему на глаза, к горлу подступала тошнота. Но Добрушин выбрал для себя такой вид деятельности, что без крови обойтись невозможно. Он отмывал кафельный пол на кухне, и его воротило, как беременную женщину с повышенной чувствительностью. Уборка заняла больше часа. Когда дом был приведен в порядок, майор сел в кресло возле журнального столика и стал осматривать гостиную. Сейчас он оценивал свое новое пристанище с другой стороны. После внимательного изучения дела Калгана Добрушин поверил в то, что хитроумный урка мог спрятать деньги общака именно здесь. Иначе какие другие причины могли вынудить серьезного преступника снять дом за городом в уединенном месте? Вряд ли Калган рассчитывал тут отсидеться. Слишком близко от Москвы. Риск не оправдан. И это подтверждается тем, что он находит себе по объявлению одинокую бабенку, жаждущую выйти замуж. Она нужна ему в качестве сторожа. Он морочит ей голову, обещает жениться и уезжает как военный атташе на Кубу, откуда не может писать письма в связи с особой миссией за границей. В это время для него готовится настоящее логово вдали от столицы. Он рассчитывает отсидеться в тине, пока пыль не уляжется. А в один прекрасный момент вернуться, забрать деньги и… А что дальше, тут можно только догадываться. Но в его разработке случился сбой. На сходке уфимских авторитетов, которые, очевидно, готовили ему отход, он попался в сети. Никто не предполагал, что местные сыскари готовят облаву. Так Калган попадает за решетку. И что же? Попади он в зону, его тут же посадят на перо. Московские авторитеты везде имеют большое влияние. Калгану удается соскочить из СИЗО, и он исчезает. Если бы он хотел вернуться за добычей, то сделал бы это сразу. Прошло два месяца, а он носа не кажет. Впрочем, беспокоиться не следует. Он знает, что здесь сидит сторожевой пес и деньги находятся под присмотром.
Добрушин решил попытать счастья. Он разбил дом на квадраты, каждый из которых следовало тщательно проверить. Но начинать надо с общего осмотра. Не исключено, что ларчик лежит на поверхности.
Майор ходил из комнаты в комнату, простукивал стены, прощупывал мебельную обивку, осматривал паркет и, наконец, нашел. Нашел то, чего не искал. Две доски паркета в спальне второго этажа, прикрытые ковриком, снимались. Под ними находилась небольшая ниша. Пошарив в тайнике, он вытащил из него целлофановый пакет, в пакете платок, в платке лежал пистолет «ТТ» с полной обоймой, конверт и спичечный коробок. Вместо спичек он нашел ключ. Небольшой ключик мог подходить к любому замку, будь то сундук, шкатулка, почтовый ящик, чемодан, чердачная дверь или еще что-то. Скорее всего, то, чего нельзя унести с собой, иначе нет смысла запирать и прятать ключ, если можно унести чемодан закрытым. Но ключ не казался слишком сложным, и если им запиралась дверь, то такой замок легко вскрыть фомкой.
В конверте лежал загранпаспорт на имя Рукомойникова Романа Филипповича сроком на пять лет, начиная с мая нынешнего года, и доверенность на аренду дома на тот же срок. А это означало, что дом принадлежит ему официально. Вот почему он не скрывал своего настоящего имени от Раечки. По документам дом принадлежит ему, и его не могут отобрать или конфисковать в течение пяти лет. Теперь и другое прояснилось: Калган решил уходить за кордон. Сто сорок тысяч общака не бешеные деньги, чтобы устроить себе беззаботную жизнь в другой части планеты. Это стартовый капитал. На проезд. Значит, где-то должны быть другие деньги, более серьезный капитал. За границей Калган никогда не был и родственников за кордоном не имеет, а значит, в его руках есть то, что он может продать там за большие деньги, но на это «что-то» не купишь билет и путевку куда-нибудь в Турцию или Грецию.
В конверте лежал еще один листок. Обычный лист писчей бумаги, сложенный вчетверо. Добрушин развернул его и внимательно осмотрел. Полная белиберда.
Содержание гласило следующее: «Четвертая грань от проема (север), шесть, лево, три, ствол, право, один».
Добрушин переписал текст в телефонную книжку, а листы свернул и положил на место. Все упаковав так, как было, убрал в тайник и прикрыл паркет ковриком. Что с этим добром делать, Добрушин еще не решил. Тут надо все взвесить и обдумать.
На улице засигналила машина. Майор подошел к окну и увидел милицейский «уазик», стоявший возле калитки.
Накинув на себя пиджак, Добрушин спустился, взял со стола ключи и через минуту подходил к «уазику».
— Знакомые все лица, — сказал он, улыбаясь и разглядывая сидящих в машине. — Участковый Иван Иваныч, лейтенант Федор Ледогоров и наш юный пинкертон Юрий Давыдов. Придется вам, любезные господа, принять меня в свою компанию. Бог свидетель, не хотел вам мешать, но руководство распорядилось иначе.
Они пожали друг другу руки, и Добрушин сел на почетное переднее сиденье.
— Начальник управления Дедовска отдал нас в ваше распоряжение, товарищ майор, — с готовностью доложил Ледогоров.
Майор Сенчин сидел мрачнее тучи. Старый участковый не любил новых лиц, а уж тем более новое начальство. Добрушин с легкостью входил в контакт и всегда чувствовал градус накала той обстановки, в которую попадал.
— Нет, уважаемые, так дело не пойдет. Официальный приказ останется на бумаге, а работать мы будем согласно опыту и знаниям обстановки. Так что командовать парадом будет Иван Иваныч, а мы будем вносить свой посильный вклад исполнением его приказов. Какой я вам начальник, когда практически не знаю района и характеристик здешних мест. А для начала, чтобы мы сравнялись, введите меня в курс дела и покажите то место, где был найден труп.
Проехав четыре дома, машина остановилась. Немного оживившийся участковый сказал:
— Здесь живет Раков Степан Михалыч, подполковник милиции в отставке. Вообще-то он москвич и здесь проводит только летний период. Это он обнаружил труп в лесу.
— Оставим его на закуску. Надо сначала осмотреться. Тогда и вопросы возникнут к свидетелю. Нет смысла беспокоить человека каждые полчаса.
— Правильно. — сказал Сенчин и кивнул водителю.
В конце поселка машина вновь остановилась. Здесь все вышли, и Ледогоров указал на стоявшие у обочины «Жигули».