Вальсирующие со смертью
Шрифт:
— Любишь ты себе работенку подбирать с особым уклоном. Не возражаю. Дам тебе трех человек и колупайся как хочешь. У нас каждая единица на счету.
Горелов довольно улыбнулся. Он и на это не рассчитывал.
Тем временем Добрушин остановил машину возле стройки. Он долго прогуливался по грязным ухабам стройплощадки, пока не приглядел для себя то, что искал. Штукатуру было около пятидесяти. Нормальный мужик, без особых изъянов. Добрушин отозвал его в сторону.
— Скажи-ка, приятель, из каких ты мест? Молдавия, Украина, Белоруссия, Казахстан?
— С документами у меня все в порядке. Зарегистрировали. На прошлой неделе
— Я не об этом. Живешь где?
— Квартиру на троих снимаем.
— Сколько получаешь?
— Около двух тысяч.
— Телефон в квартире есть?
— Есть.
— Будешь получать еще пятьсот без налогов, если согласишься на непыльную работенку.
— От работы не отлыниваем, а что делать нужно?
— Письма получать на почте и мне передавать. Оформишь абонентный ящик на свое имя и будешь ходить один раз в день за письмами. Я буду тебе звонить два раза в неделю и говорить, куда ты должен их принести.
— И за это пятьсот рублей?
— Без вычетов.
— Договорились.
Добрушин проинструктировал штукатура, которого звали Петром, дал ему деньги на аренду и назвал несколько районов, в которых следует искать свободные ячейки. Записав его телефон, Добрушин вернулся к своей машине. В его кармане до сих пор лежало непрочитанное письмо, переданное мальчишкой. Он достал конверт и вскрыл его.
«Уважаемый Роман! Меня зовут Нина. Я очень добрая, ласковая и всем обеспеченная женщина. Мне не хватает только близкого друга, которому я могла бы подарить всю свою любовь и нежность. Давайте встретимся. А вдруг это судьба? Может, мы созданы друг для друга? Я хочу верить в то, что это так. Вы мне уже приснились, и я знаю, как вы выглядите. Высокий, стройный, с голубыми глазами и темными волнистыми волосами. Не так? Может быть, и я вас не разочарую. Я ни в чем не нуждаюсь, у меня есть все, кроме вас, и я предвижу нашу встречу и жду ее с нетерпением».
Дальше значился телефон.
— Дура! Чего только не прочтешь, но, по описанию, она меня точно обрисовала. Надо бы взглянуть на это чучело. Все равно никакого выбора нет.
Он заметил, что начал разговаривать вслух.
8
Добрушин особо не церемонился. Он позвонил Нине со своего сотового телефона и спросил, где она живет. Предложение сводилось к следующему: «Если хотите, я к вам приеду, а нет, так увидимся как-нибудь в другой раз». Она даже не задумывалась, а сразу назвала свой адрес. И опять его новая пассия жила в его районе, будто в остальных все живут счастливо и радостно.
Дом Нины он нашел быстро. Оставив машину во дворе, он вошел в подъезд и поднялся на шестой этаж.
В детском скверике, разбитом посреди двора, сидели двое парней и пили пиво из горлышка.
— Что скажешь, Матюха?
— Тачка без сигнализации. Такую копейкой открыть можно.
— И я про то же. Дело сделаем и бросим ее где-нибудь в центре, а там на твою пересядем. Главное не засветиться.
— Погоди, не торопись. Он может выйти через пять минут. Тут спешка ни к чему.
Добрушин звонил в дверь и уже заранее ненавидел ту, которая его ждала. Он не любил слащавых писем и приторных женщин, заранее представляя, как они будут себя вести, о чем говорить и таять, подобно сахару в чашке с чаем.
То, что он увидел, было лучше той нарисованной собственным воображением картинки. Толстенькая, мякенькая, с пышным бюстом и размалеванной физиономией. До чего же он докатился.
— Здравствуйте, Роман. Здравствуйте, мой сон.
— Приветствую вас, Нина. Извините, что без цветов, но я замотался. Сумасшедшая работа.
Она провела его в свою обитель. Жилплощади здесь хватало, но развернуться было негде. Не квартира, а антикварный магазин. Ковры, картины, торшеры, бра, зеркала, столики, пуфики, тумбочки, секретеры, статуэтки, не хватало только ценников. Все свободные плоскости были заняты цветами, а все мягкости — развалившимися жирными котами. Да и сама хозяйка в цветастом платье увешалась золотыми побрякушками с таким усердием, что ее от тяжести к земле тянуло.
В гостиной был накрыт стол, очень похожий на тот, который накрывала его жена по четвергам. Добрушин вспомнил, что он сегодня еще не ел, и, кроме изжоги, не испытывал никаких ощущений.
— Вы очень гостеприимный человек, Нина.
— Гостей только не бывает. Садитесь, угощайтесь и рассказывайте.
— Что вас интересует.
— Все. Все, что вы захотите рассказать.
Ему вообще разговаривать не хотелось. Он молча ел семгу, заглатывал маслины, пил коньяк, закусывал лимоном, а она болтала и болтала, не закрывая рта, глядя на него, как на идола, которому поклонялась всю свою жизнь.
— И вы поверили гадалке? — спросил он.
— Конечно, она знала, что мы встретимся.
— Что еще она вам сказала?
— Что вы меня будете испытывать. А что? Правильно. Нельзя же сходиться с человеком, если ничего о нем не знаешь.
Добрушин отодвинул тарелку, провел ногтем между передними зубами, чмокнул и, облокотясь на мягкую спинку стула, закурил.
— Честно говоря, я не думал об испытаниях, но раз гадалка нагадала, то надо ее слушаться. Я вам уже сказал, что сейчас у меня проблемы со временем. Я заканчиваю строительство дома под Москвой. Остались мелочи, а главное, оформление. Дом надо регистрировать, а чиновники ставят палки в колеса. Я выложился полностью. Вывернут наизнанку. И вот все готово, а я упираюсь в стену лбом. Нужно дать взятку в размере десяти тысяч долларов, а деньги у меня появятся не раньше чем через месяц. Ну как вам такое испытание? Под силу?
Она вспомнила слова гадалки, но не стала произносить их вслух. А почему она не должна ей доверять? Ведь девушка безошибочно описала его внешность и точно определила, что он придет. Какие могут быть сомнения. К тому же ее предупредили, чтобы она не спугнула его своим недоверием. Теперь все зависело только от нее. Он сидит напротив, за ее столом, совсем рядом и может остаться навсегда, если она правильно себя поведет.
Нина встала, подошла к секретеру, открыла ящик и достала из него шкатулку. Подойдя к столу, она поставила резную диковину перед гостем.
— Здесь все, что у меня есть дома. Все деньги лежат в банке.
Добрушин обалдел от такой глупости. Она знала его не более получаса и выкладывала перед ним всю наличность.
В шкатулке лежало восемь с половиной тысяч долларов. Он положил деньги на место и похлопал по инкрустированной крышке ладонью.
— Я еще не решил, возьму я у вас деньги или нет. Слишком ответственный шаг. Мне не нравится, когда человеческие взаимоотношения начинаются с финансовых вопросов.
— Но вам же нужно, и я счастлива, что могу быть полезной.