"Валутина гора"

Бриньон Луи

–  Господа офицеры!

Все четверо мутными глазами уставились на поручика, совершенно не замечая странную тишину, воцарившуюся в трактире после этих слов.

–  Позор, господа офицеры. Позор нам!
– произнёс с сильным акцентом поручик, сопровождая свои слова театральным жестом. Акцент всегда появлялся после принятия изрядного количества спиртного.

–  Ну, это слишком поручик. Вы перегибаете палку, - раздались за столом недовольные голоса.

–  Ничут - возразил Анджапаридзе, - мы не провозглашали тост в честь невэсты нашего друга ротмистра Арсанова. Эта просто…преступление с нашей стороны. Непроститэльный

промах. Досадное нэдоразумениэ.

–  А ведь правильно говорит поручик, - раздались за столом удивлённые голоса, - как это мы могли позабыть?

–  Господа офицеры, - Анджапаридзе, шатаясь, встал, потом немного отошёл от стула. Поднял ногу и, согнув её в колене, поставил на тот самый стул, где недавно сидел. А руку, сжимающую кружку, положил на колено.
– За здоровье будущей графини Арсановой! За здоровье…- Анджапаридзе, было, запнулся, но тут же последовала подсказка: - Абашева Виктория Николавна!

–  За здоровье Виктории Николаэвны! Счастья, любви, долголетия,…а самое главное уважения и понимания желаю. Жена - это прекрасно. Это рай на земле. Это родной человек. Любимый человек. За жену, как за родину…жизнь можна отдать. Жена всегда должна слушаться мужа. Она эго лицо и имя. Очаг, который горит ярко или можэт потухнить. Жизнь, - которая может закончиться не начинаясь. Жена - это горе…большое горе

–  Эка вас занесло, поручик, - пробормотал пьяным голосом Астраханов, - ещё немного подобных слов и ротмистр навсегда останется холостяком. Поглядите на него…он за весь вечер, не произнёс ни единого слова. Ротмистр явно не в духе, а вы…большое горе

Слова Астраханова с точностью обозначали истинное состояние Арсанова. Ротмистр сидел, небрежно развалившись на стуле. Куртка была расстёгнута. Рука покручивала кружку на столе, а хмурый взгляд…был направлен в сторону полицмейстеров.

–  Ротмистр, вы собираетесь выпить за свою невесту?
– громкий голос Друцкого заставил Арсанова взглянуть на него. Но вместо того, чтобы поддержать тост, он неожиданно спросил:

–  Господа, вам не кажется, что эти мерзкие полицмейстеры недостаточно уважительно смотрят в нашу сторону. Я бы даже сказал больше. Они смотрят на нас с вызовом.

Все взгляды гусар мгновенно обратились в сторону полицмейстеров. Те сразу заметили повышенно внимание к своим особам. Зная вспыльчивый нрав гусар, полицмейстеры сделали вид, будто не обращают внимания на происходящее. Лишь изредка, один из них бросал осторожный взгляд в сторону гусар.

–  Вам показалось, ротмистр, - раздался голос Друцкого, - они даже не смотрят в нашу сторону.

–  Вы тоже заметили, поручик?
– Арсанов сразу схватился за эти слова, - не считаете ли вы, что такое поведение абсолютно недопустимо? Полицмейстеры относятся к нам с явным пренебрежением.

–  Вовсе нет, - возразил Друцкой, - они просто смотрят туда, куда им хочется.

Арсанов ещё больше нахмурился.

–  Вот именно, поручик! Пожелали - бросили на нас презрительный взгляд. Пожелали - отвернулись в сторону. Вот снова…смотрите, - Арсанов указал на самого высокого полицмейстера, чья голова возвышалась над остальными. Этот полицмейстер, бросил обеспокоенный взгляд в сторону Арсанова.

–  Вы как желаете господа, а я не намерен терпеть этого оскорбительного для каждого дворянина…поведения!

–  Ротмистр!
– Друцкой попытался, было, его остановить, но Арсанов попросту не обратил внимания на эту попытку. Он поднялся и начал застёгивать куртку. А потом, пошатываясь, направился в сторону полицмейстеров. Арсанов остановился возле того самого полицмейстера, которого заподозрил в неуважении. Тот даже вида не подал, что пристально следит за всеми действия Арсанова. Но его голос за своей спиной, он всё же услышал.

–  Сударь, позвольте заметить…вы самым возмутительным образом смотрели на меня и моих друзей. Я надеюсь, вы понимаете, насколько оскорбительно выглядели ваши взгляды? Понимая это, вы должны понимать и другое. А именно, что я жду от вас извинений и обещания, впредь избавить благородных людей от столь бессовестного внимания.

–  Вы ошибаетесь, милостивый государь, - не оборачиваясь, ответил полицмейстер, - у меня и в мыслях не было ничего подобного.

–  Ошибаюсь?
– выговаривая эти слова, Арсанов устремил на Друцкого торжествующий взгляд.
– Видите, поручик? Он ко всему прочему, меня ещё и лжецом обозвал!

–  Даже в мыслях не было, - начал оправдываться полицмейстер…в этот момент Арсанов положил руку на эфес сабли. Невич увидел этот жест и со всей серьезностью, на которую был способен в данный момент, предостерёг Арсанова.

–  Ротмистр, остановитесь. Иначе, уверяю вас, свадьбу придётся отложить.

–  Прекрасно. Мы найдём другой способ, - выговорив эти слова, Арсанов схватил полицмейстера за голову и с силой стукнул ею об стол, за которым тот сидел. Он повторил это действие три раза. Свершив праведную расправу, Арсанов с довольной улыбкой развёл руки в сторону и произнёс:

–  Мы отомщены господа!

Арсанов только и успел произнести эти слова. Не успели они отзвучать, как он получил не меньше десятка ударов со всех сторон, которые буквально смели его в сторону. Увидев такое непочтительное отношение к своему другу, гусары бросились на выручку. Анджапаридзе убрал ногу со стула, и, схватив его, понёсся на полицмейстеров. Он без малейших угрызений совести, обрушил стул на ближайшего полицмейстера. Тот, охнув, рухнул на пол. Невич сразу вступил в рукопашную драку. Друцкой с Астраханов перевернули стол на полицмейстеров, тем самым, отгоняя их от Арсанова. А в следующую минуту, они помогли ему подняться с пола. Несмотря на довольно значительный ущерб, понесённый в первые минуты сражения, Арсанов сохранил воинственный пыл.

–  Ну мерзкое племя…погодите у меня, - увидев, что Анджапаридзе находится в тяжелом положении, Арсанов ринулся ему на помощь. По пути он хватал всё, что попадалось под руки, и бил им всех, кто оказывался в пределах досягаемости его рук. Драка закипела вовсю. Полицмейстеры решили с полнотой использовать численное преимущество. Для этого, они разделились по двое и атаковали каждого из нападающих. В ход безостановочно шли стулья. То и дело раздавались болезненные крики. Бывало, что одним стулом били несколько десятков раз. В итоге чего от стула оставались лишь ножки. С одной такой ножкой от стула сражался Астраханов, защищаясь от двух наседавших на него полицмейстеров. Они уже практически одолели его, когда один из полицмейстеров рухнул на пол, издав глухой стон. На его месте оказался…Арсанов. В руках у него были две увесистые кружки.