Вамп
Шрифт:
— О чем ты задумался, Вик?
— Я? Да так… слушай, а почему у вас у всех такие «планетарные» имена? Они что-то значат?
— Нет. Нет, Вик. Ничего они не значат, — Луна снова улыбнулась только уже совсем невесело, — Сата именно так и зовут — Сатурн, так родители назвали. Ну а мы уже за компанию…Луна, Юпитер, Меркурий… тогда нам это казалось… правомерным что ли… чуть не демиургами себя считали, думали, будем создавать новую расу. Увы, для расы нас слишком мало. Скорее нежизнеспособная боковая ветвь, неудачная мутация…
— И что за упаднический
Ни я, ни Луна не заметили, как вернулись ребята, а они уже проходят к столу
— Луна, ставь чай, — требует Юп, потирая ладошки, — На смене один кофеин хлебаем…
Глава 7
Вторая моя ночная смена в приемном отделении началась с потери пациента. К нам привезли мелкого гоблина с раскуроченной грудной клеткой. Бедолага имел уже не зеленоватый цвет кожи, как положено, а какой-то серый. И без того мелкие птичьи черты лица его заострились еще сильнее. Дыхание очень поверхностное и частое. Зрачки не просто расширены, подернуты мутной пеленой.
— Мы ничем уже не поможем, — Сат покачал головой, и посмотрел на меня своим жестким взглядом, — Давай, Вик. Укол в сердце. Вот сюда, видишь? В этот желудочек. Он умрет мгновенно… безболезненно. Это твоя работа, Вик.
Вот чо Сат меня «лечит»? Думает, мне трудно добить умирающего гоблина? Подхожу к телу, вытягиваю свой резак в тонкую иглу и… понимаю, что убить беззащитного мелкого парня действительно не просто. Это не то, что в бою. Паренька мне жаль.
— Точно не поможем?
— Вик, Сат не ошибается, — говорит Юп, — Это будет акт милосердия. Только не забудь активировать «свежевателя». Зомби нам тут ни к чему.
Киваю. У мелкого гоблина под развороченными ребрами хорошо видно едва бьющееся маленькое сердце. Я уже научился видеть признаки скоротечной мутации. Он не жилец. Его сердце стремительно превращается в какой-то другой орган. Может тоже в почку… да хоть в мозг… как разница?
Набираюсь решимости и делаю укол в сердце, в тот самый желудочек, указанный Сатом. Он тут же затихает, будто успокаивается, даже болезненная гримаска на лице разглаживается.
— Вот и все. Отмучился, — Мерка с головой накрывает гоблина застиранной серой простынкой.
Мне приходит сообщение о получении опыта, которому я впервые в жизни не рад.
— Юп, — говорит Сат, — Помоги Вику оттолкать каталку в морг, заодно дорогу покажешь.
— Я и сам справлюсь.
— Да где ты справишься, а хотя… Вик, смотрю ты взял два уровня… куда вложился?
Вот же ж Сат, внимательный сукин сын, все подмечает.
— Поднял силовые характеристики, — отвечаю, фактически не соврав.
— Мы ведь это уже обсуждали, — Сат мною недоволен, — Ты не грузчик, и твоему резаку для хирургии сила не нужна. Вкладывай все в эпену. Вик, я серьезно…
Не, я Сата прекрасно понимаю. Он предельно прагматичен. Довести мои силовые показатели с двоек хотя бы до десяток — значит вложить восемь-ю-четыре-равно тридцать два уровня. Луна, Юп и Мерка за семнадцать лет даже до сорокового недотянули. А Сат ждет, что я начну вкладываться именно в эпену, без нее хирурга из меня выйдет. Вот что мне делать? И врать не хочется, и раскрываться раньше времени тоже. Но тут мою сторону принимает Юп.
— Вика тоже можно понять, — говорит он, — Как жить мужику с двойками в показателях? Пусть уж хоть до пятерочек доведет. Двенадцать уровней возьмет быстро.
— Да что ж я разве указываю Вику? — Сат недовольно хмурится, — Его дело. Пусть сам решает.
От меня отстали, вот и ладно. Хотя, подозреваю, ненадолго. Сат въедливый… в хорошем смысле, всегда гнет свою линию. Но надеюсь, хотя бы уровня до двенадцатого на мозги мне капать не будет. Я оттираю Юпа от каталки, мол дорогу показывай, сам покачу. Уж тело мелкого гоблина мне транспортировать по силам.
До морга мы двинули по переходу, из больницы выходить не пришлось. Длинный коридор, постепенно снижающийся до уровня минус первого этажа по типу пандуса. Так что докатил без проблем. А вот перевалить тело с каталки на металлический стол сам не смог, Юп мне помогал. Задрала моя беспомощность, надо срочно поднимать характеристики.
На обратном пути Юп взялся объяснять мне принципы хозрасчета нашей медицинской бригады.
— Понимаешь, Вик, пациент платит сто монет, — рассказывает он, — Пятьдесят забирает больница, еще тридцать забирает профсоюз…
— Это который «Гвоздь»?
— Он самый. Нам с операции всего двадцать монет остается. На пятерых, Вик! А самое хреновое знаешь, что?
— Пока нет.
— Если пациент скончался, денег нам не платят, а вот мы все равно должны выплатить больнице двадцать пять монет. Типа за пользование инфраструктурой. Вот так вот. Считай, каждая смерть — наш чистый убыток. Вот такая экономика…
— Эксплуатация какая-то… а кровососами они почему-то нас называют.
— Вот именно.
— А тот гном вчерашний, который от платы отбоярился… получается тоже наш чистый убыток?
— А как же, — подтверждает Юп, — Двадцать пять монет больница с нас вычтет… если не больше. Тот гном ведь еще и жалобу накатал. Запросто можем на штраф попасть.
— Я чет не понял. Профсоюз же вроде должен за наши права бороться? Или он только деньги отжимает?
— Так в том и дело, Вик. Если б не профсоюз, нам бы вообще работать не разрешили.
— Херня какая-то. Реально вас… то есть нас тут за негров держат… слушай, Юп, а это что за дверь?
— Раньше был тренажерный зал… вернее, зал и сейчас тут есть, только теперь он нафиг никому не нужен.
— Юп, я гляну, а? Там открыто?
— Не знаю. Может и открыто. На черта его запирать.
Тяну за ручку, действительно не заперто. Заглядываю и сразу понимаю, то что нужно. Тренажеры на любые группы мышц, все, что душе угодно.
— Ты чего довольный такой, Вик? — Юп смотрит на меня со снисхождением, — Многие пробовали поднять силовые показатели через упражнения, ни у кого не вышло. Системное ограничение. Это я тебе как доктор говорю.