Вампир демону не эльф
Шрифт:
Драконы! Они слишком сильны, их слишком много. Даже теперь. И ящеры демонов против них – стая черепах. Не говоря уж обо всех остальных. Граф де Хэнедоара задрал голову, следя за стремительными тенями в небе. И прищурился – крылатые твари атаковали не беспорядочно, а словно повинуясь чьему-то приказу. Вожака?.. Высший приподнялся на стременах: самый большой дракон, иссиня-черный, костистый, будто сотканный из ночного мрака, парил в вышине, над остальными. В общей сваре он не участвовал. Иштван нахмурился. Что-то в этой картине показалось ему смутно знакомым – то ли облик крылатого
Сотканный из ночного мрака. Ночного. «Ночь! Сожрать! Да не его, их!»
Это был тот же дракон! Тот же, которого привел к замку Маркиз пятнадцать лет назад, тот же, что… Значит, он верховодит этой оравой?! Вампира захлестнула обжигающая волна воспоминаний и глубокой, нутряной ярости. Эта тварь когда-то лишила его семьи, а сейчас лишает друзей и союзников. Ей все равно, кого рвать. Так же как и ее хозяину…
– Ну нет, – прошипел его сиятельство, выпуская из рук поводья. – Теперь уж хватит!..
– Иштван! – вскрикнул рубящийся в кольце нежити барон Фархий, увидев, как с седла графской лошади взмывает, распахнув крылья, маленькая летучая мышь. – Ну ты-то куда?! Стой! Сто-о-ой!!
Его отчаянный призыв остался без ответа. Мышь, набирая высоту, стрелой неслась ввысь, прямо к брюху парящего над полем боя дракона. Что граф собирался с ним делать – он и сам не представлял. Меч остался внизу – выпал из рук при смене облика, а короткий поясной кинжал, скорее всего, даже царапины на чешуе страшилища не оставит, но… Но его сиятельство это сейчас заботило мало. Разум отключился, как будто свечу задули. Осталась только цель, которую необходимо было уничтожить во что бы то ни стало. Любой ценой!..
В опасной близости от головы мелькнула когтистая лапа чудовища. Летучую мышь закружило в потоке воздуха, отбросило назад и вверх. Но отступиться от решения не заставило. Иштван проморгался, выровнял дыхание и опустил глаза: сумеречный дракон был теперь прямо под ним. А на спине мерзкой гадины, сжимая в руках длинный хлыст, сидела женщина. Черноволосая, хрупкая…
– Атака на башню! Шип, Клещ!.. Зайти слева! – звенящий голос ударил в уши одновременно со свистом воздетого в руке хлыста и перекрыл его.
Граф де Хэнедоара, на миг оглохнув, тряхнул головой. Сузил глаза – так вот в чем дело! Не дракон своих в бой ведет, а эта пигалица?.. «Что же, тем лучше, – с мрачным удовлетворением подумал Иштван. – У нее, кроме кнута, и оружия-то нет. Прыгнуть сзади, взять в захват… Кнут тебе не поможет, дрянь! И Ночь твоя сделать ничего не успеет!» Вампир набрал в грудь воздуха, завис над головой женщины и, сложив крылья, камнем упал вниз, на лету меняя облик.
Мягкие подошвы сапог ударились о бугристый хребет чудовища. Левая рука обвилась вокруг шеи взвизгнувшей наездницы, правая ударила наотмашь – по тонкому запястью, заставив женщину разжать пальцы и выронить хлыст. Гибкое тело «дряни» напряглось, пытаясь вырваться.
– Не дергайся, мерзавка, – просвистел граф в аккуратное заостренное ушко, – больнее умрешь. А легкой смерти хочешь – так отзывай своих тварей, пока жива!.. Или…
Он осекся. Острые уши? Эльфийка? Темноволосая?.. Хотел подумать, что так не бывает, но не успел –
Он вдруг замер, разом ослепнув и оглохнув. Влюбленные с ними, с полукровками! Но эта? Это лицо!.. Упрямый подбородок, высокий лоб, ямочки на щеках – как у Алэры… Блестящие ненавистью черные глаза, миндалевидные, чуть сощуренные – копия Эмеше… Нет, это морок, наваждение, этого просто не может быть! Даже если Дарина жива, она никогда бы не…
Наездница покачнулась, заскользив сапожками по гладкой чешуе. Вскрикнула совсем по-детски, жалобно: «Папочка!» – и бросила отчаянный взгляд в сторону Цитадели. Граф похолодел. И, осененный чудовищной догадкой, рванулся вперед:
– Дари?!
Его хриплый вопль заглушил раскатистый рык. Дракониха, почуяв угрозу своей хозяйке, рванула шипастым хвостом воздух, изогнула длинную шею, поддержав снова взвизгнувшую девушку, и вильнула тушей. Взмахнув руками, граф де Хэнедоара соскользнул вниз. Не сорвался – успел ухватиться за стремя – и крикнул:
– Дари!..
Кажется, она снова его не услышала. Огромные крылья дракона громко хлопали на ветру, рычание заглушало все прочие звуки. По костяшкам пальцев с силой ударила кованая подошва.
– Отцепись, упырь проклятый!.. Ночь! Выше! Выше!!
– Дари! – из последних сил цепляясь разбитыми пальцами за стремя, взвыл тин Иштван. – Постой! Послушай!.. Это же я! Я, Дари!..
– Откуда ты знаешь мое имя?! – снова зашипела она. – Вы схватили отца?! Да?!
– Ты не понимаешь, что говоришь!.. Послушай, Дари, я…
Стремя было скользким от крови. Еще секунда, и он сорвется. А та, ради кого он сюда пришел, только плюнет ему вслед… Граф собрал последние силы, чтобы докричаться до дочери, объяснить, заставить вспомнить – и захрипел. В горло ему впились железные пальчики.
– Говори, кровосос! Что вы сделали с папой?! Где он?! Схвачен? Убит?!
Пальцы сжались сильнее. Острые коготки, пропоров повязку, резанули старую рану. Высший взвыл от боли:
– Дари! Выслушай же… пойми… он тебе не отец!
– Знаю. – Глаза полукровки превратились в две узкие щелочки, губы задрожали – вылитая Алэра, та, прошлая, когда сердилась. – Но для меня он значит больше, чем все отцы, вместе взятые! Не увиливай, сволочь! Где он?! Где папа, говори!!
– В Цитадели… – еле слышно донеслось до ушей Дарины. Тело вампира потяжелело, потянуло ее книзу. – Я не видел его… я пришел за тобой… Дари, я не знаю, что он тебе наговорил, но все это ложь!.. Он забрал тебя у нас, когда тебе было… Вспомни меня, звездочка! Вспомни маму! Прошу тебя, не отпуска…