Шрифт:
Глава 1
Если бы все мемуары были опубликованы, они бы обрекли лорда Б. на вечный позор.
Мистер Николас Мелроуз, глава собственной адвокатской фирмы, не мог прийти в себя от волнения. Такого с ним не случалось уже давно.
— Мы никогда никому не даем эти ключи, — раздраженно сказал он, с негодованием посмотрев на девушку, сидевшую напротив него. Как она вообще посмела явиться сюда?
— Никогда, —
Ребекка Карвилл посмотрела на него и покачала головой, Она наклонилась, чтобы достать сумку. Мелроуз наблюдал за ней. Длинные каштановые волосы, красивые и непокорные, доходили ей до плеч. Она откинула их назад, взглянув на Мелроуза. Глаза ее блестели. «Она красива», — с некоторым смущением подумал Мелроуз. Он вздохнул, запустив пальцы в свои редеющие волосы, и погладил себя по животу.
— Часовня святого Иуды всегда была закрыта для посетителей, — пробормотал он более мирным тоном. — Я говорю вам это официально. — Он развел руками. — Итак, видите, мисс Карвилл, у меня нет выбора. Я повторяю, мне очень жаль, но я не могу дать вам ключи.
Ребекка достала из своей сумки какие-то бумаги, Мелроуз нахмурился. Да, видно, он начинает стареть,
если даже эта тихая девушка так выводит его из себя, и неважно при этом, какими женскими чарами она обладает и по какому делу явилась она к нему. Он склонился над столом:
— Может, вы мне все-таки скажете, что вы собираетесь найти в этом склепе?
Ребекка что-то искала в своих бумагах. Внезапно улыбка озарила ее холодное красивое лицо. Она протянула ему листки через стол.
— Взгляните на это, — сказала она, — но, пожалуйста, осторожней, они очень старые. Мелроуз взял их, заинтригованный.
— Что это? — спросил он.
— Письма.
— Какого они времени?
— 1825 года.
Мелроуз пристально посмотрел на Ребекку поверх очков, затем поднес одно из писем к настольной лампе. Чернила были блеклыми, бумага потемнела от времени. Он попытался разобрать подпись внизу страницы. Это было трудно сделать при слабом свете одной-единственной лампы.
— Томас… что это… Мур? — уточнил он, подняв голову.
Ребекка кивнула.
— Вы думаете, это имя мне что-то говорит?
— Он был поэт.
— : Прошу меня извинить, но в моей работе нет времени для поэзии.
Ребекка продолжала бесстрастно смотреть на него. Она перегнулась через стол, чтобы забрать письма.
— Никто сейчас не читает Томаса Мура, — произнесла она наконец, — но в свое время он был очень популярен.
— Мисс Карвилл, вы, наверное, специалист по поэзии того времени?
— У меня есть на это свои причины, мистер Мелроуз.
— У вас? — Мелроуз улыбнулся. — Превосходно!
Он откинулся в своем кресле. Итак, она — всего лишь коллекционер, любительница антиквариата, ничего более. Теперь она уже не казалась ему такой опасной. Мелроуз снисходительно улыбнулся ей, утверждая таким образом в своих глазах собственную значимость.
Ребекка смотрела на адвоката, не отвечая на его улыбку.
— Как я вам уже сказала, мистер Мелроуз, у меня есть на то причины. — Она посмотрела на лист бумаги, который держала в руках. —
Улыбка Ребекки стала шире, в то время как она наблюдала за выражением лица адвоката. Он внезапно побледнел. Затем покачал головой и попытался улыбнуться ей в ответ.
— Хорошо, — мягко сказал он, прикасаясь ко лбу. — Что там?
Ребекка снова заглянула в письмо.
— То, о чем пишет Мур, — сказала она. — Он сообщает лорду Рутвену, что у него есть нечто, что он называет «манускрипт». Что это за манускрипт — он не уточняет. Единственное, о чем говорится в письме, это то, что он посылает этот манускрипт с письмом на Фейрфакс-стрит.
— На Фейрфакс-стрит… — Голос адвоката прозвучал глухо. Он сглотнул и еще раз попытался улыбнуться, но выражение его лица стало больным.
Ребекка взглянула на него. Если нота страха, прозвучавшая в его реплике, и удивила ее, то она не подала вида. Наоборот, лицо ее оставалось спокойным, она передала ему через стол второе письмо и продолжала, не меняя интонации:
— Неделю спустя, мистер Мелроуз, Томас Мур пишет вот это письмо. Он благодарит лорда Рутвена за подтверждение получения манускрипта. Лорд Рутвен дал ясно понять Муру, какая участь предназначена этому манускрипту. — Ребекка зачитала письмо: — «Велика Истина, сказано в Библии, и величие ее простирается над всем. Но иногда Истина должна быть сокрыта, чтобы простой смертный мог вынести тяжкое бремя ее тайн. Вы знаете, что я думаю по этому поводу. Манускрипт нужно спрятать в месте захоронения, единственно подходящем для этого месте. Оставим эту тайну для вечности — я надеюсь, вы согласитесь со мной». — Ребекка опустила письмо. — «Место захоронения», мистер Мелроуз, — медленно произнесла она. Она откинулась назад и сказала с внезапной страстностью: — Уверена, что это может означать только одно — склеп часовни святого Иуды!
Мелроуз склонился в раздумье.
— Я думаю, мисс Карвилл, — сказал он наконец, — что вам следует забыть о Фейрфакс-стрит.
— Но почему?
Мелроуз пристально посмотрел на нее.
— А может, ваш поэт был прав? И бывает такая правда, которую лучше держать в тайне? Ребекка слегка улыбнулась.
— Вы говорите как адвокат.
— Вы несправедливы, мисс Карвилл.
— Тогда что вы имеете в виду?
Мелроуз не ответил. «Черт бы ее побрал», — подумал он. Далекие и непрошеные воспоминания пронеслись в его голове. Взгляд его скользил по современному интерьеру кабинета, словно пытаясь найти успокоение.
— Я говорю как… как тот, кто желает вам добра, — произнес он.
— Нет. — Ребекка с грохотом отодвинула стул и поднялась с такой стремительностью, что Мелроуз вздрогнул.
— Вы ничего не понимаете. Знаете ли вы, какую важность представлял этот манускрипт, если лорд Рутвен спрятал его в склепе?
Мелроуз не ответил.
— Томас Мур был другом поэта, великого поэта. Возможно, даже вы, мистер Мелроуз, слышали о лорде Байроне?
— Да, — мягко ответил Мелроуз, подперев голову руками. — Я слышал о лорде Байроне.