Вампир
Шрифт:
– Как ты можешь понять, развитие в двух направлениях сразу невозможно. Поэтому мы выбрали изучение энергии, а все технологии воруем на Земле.
– Умно, – сухо заметил Марсель.
Постепенно он смог научиться различать настоящую красоту этого места. Широкие улицы, к которым он так и не привык за два месяца жизни в большом городе на Земле, были вымощены ровными рядами гладкой брусчатки. Невысокие дома прямыми линиями расходились прочь, их кирпичные стены покрывали вьющиеся темно-зеленые растения. Окна имели ровное одинаковое остекление, балконы украшали чугунные перила. Марсель не заметил нигде ни грязи, не плесени. Как будто кто-то настолько любил Средневековье,
– Выглядит величественно, – наконец согласился Марсель. – Кто его построил?
– Наш мир настолько огромен, что трудно измерить его размеры, – будто о другом начала рассказывать Долорес. – Но когда-то очень давно, еще когда существовала одна лишь Ан, анки не было и в помине. Миром правили одни лишь звери, и они создали энергию Ра. Но потом они поссорились, потому что не могли решить, кому эта энергия достанется. Вспенились океаны, задрожала земля, забурлил воздух. Титанические звери сражались между собой, и в порыве своей животной ненависти они раскололи Анранир на мириады кусочков. Поняв, что сотворили страшное, звери разошлись каждый по своему обломку. Они назвали их Острова, не посмев давать новое имя некогда целому Анраниру.
Марсель слушал со скукой. Голос у Долорес был низким и приятным слуху, но история не цепляла. Даже для Анранира подобные легенды казались слишком нереальными. Титанические животные? Необъятный расколотый мир? Находясь в Абиссе, он постепенно начал сомневаться даже в собственных мыслях.
– После битвы звери поняли, что каждому из них досталось по кусочку Ан и Ра, которые разбились вместе с Анраниром. Тогда они соединили эти энергии, и из их чистого слияния родилась энергия Нир, давшая начало народу анки. Но, потратив кусочки энергии, звери потеряли и разум, а контроль над Островами взяли их творения. С тех пор у каждого острова есть свой правитель – Столп. Он единолично принимает решения, и те никогда не оспариваются. Каждый Столп в начале своего правления, чтобы доказать людям способности управлять Ан, Ра и Нир, должен на пустыре построить город, который потом назовется Абисс.
– Этот город построил нынешний Столп?
Долорес кивнула.
– Пойдем, ночь не бесконечная. А то твои родители будут удивлены, если обнаружат утром вместо сына плед.
– Откуда ты это знаешь? – нахмурился Марсель.
– Шпионю за тобой.
– Я серьезно!
– Я тоже.
Выходит, все эти бессмысленно брошенные фразы были совсем не бессмысленными. Марсель замер, пытаясь понять, сколько времени Долорес следила за ним. Это могло начаться еще во Франции, но когда?
– Долго следила за мной? – решил прямо спросить Марсель, не очень-то надеясь на ответ.
– Не так давно, как хотелось бы, но все же достаточно, – уклончиво ответила девушка.
Он удивленно поднял брови. На первый взгляд Долорес была его ровесницей или ненамного старше, но тогда как…
– Этот мир весьма странный, – пробормотала Призрак, видимо, заканчивая разговор.
Они шли по широким светлым улицам, изредка им встречались прохожие. Все они здоровались с Долорес и с нескрываемым любопытством прожигали взглядом Марселя. Он, пусть и привыкший к повышенному вниманию дома, все равно испытывал ощутимый дискомфорт. Ведь если раньше он отличался от остальных объемом знаний и мировоззрением, то теперь он просто отличался.
Все происходящее здесь было больше похоже на какой-то грандиозный маскарад, при этом плохо продуманный и с явными историческими ошибками. Да и одежда у людей различалась; большинство носило обычные сарафаны и платья деревенского стиля, но порой на пути встречались другие – в дорогих, порой кожаных вещах, иногда в доспехах и с оружием.
Долорес свернула на одну из уходящих прочь от центра улиц, менее широкую, но все еще красивую.
– Абисс – это ведь по-английски «бездна»? – похолодев от внезапной догадки, спросил Марсель.
Долорес кивнула, не замедляя шаг.
– Со смертью Столпа он исчезает, но приходит новый и создает Абисс вновь.
Марсель кивнул. Несчастный город – вечно рождается и вечно умирает в чьих-то руках. Наверное, это отвратительное чувство, когда все твое существование зависит от какого-то Столпа.
Долорес резко остановилась и, пару раз дернув замысловатый замок, открыла дверь одного из домов. Она скрылась внутри, Марсель неотступно следовал за ней – не хватало только заблудиться здесь. Он не сомневался, что Долорес с легкостью найдет его, однако не хотел выставлять себя идиотом.
– Привет, – поздоровалась с кем-то его спутница, но вскоре и сам Марсель зашел в большую полутемную комнату. Первое, что бросилось в глаза – кучи масок, валяющихся на полу. Причем ни одна из них явно не была доделана: где-то виднелся каркас, где-то отвалились перья. И посреди всего этого масочного хаоса сидел юноша. Одетый в какие-то несуразные пестрые тряпки, отдаленно напоминающие банный халат, с всклокоченными черными волосами – чуть светлее, чем у Марселя, ведь тот был уверен, что обладателем чернейших волос на свете является именно он – и быстрыми лихорадочными движениями тонких запястий, он больше напоминал безумного ученого.
– Занят? – спросила Долорес.
– Да, – юноша на секунду поднял глаза, но потом снова опустил их на скачущую в руках маску. Он вертел ее из стороны в сторону, будто это как-то могло исправить перекошенные глазницы.
– И ради кого в этот раз? – усмехнулась Долорес. Она наклонилась и взяла одну маску с отломанным алым пером.
– Рене попросил, ему нужно спуститься, – кисло пояснил незнакомец. – Что, притащила с собой…
– Это Марсель, – перебила Долорес, и по напряженному взгляду Марсель понял, что она испугалась продолжения фразы. – Знакомлю его с Абиссом.
– Я Уонен, – представился юноша. – Или Масочник на работе.
– Понятно, – Марсель без особого интереса окинул взглядом комнату. Пожалуй, кроме масок и Уонена в ней ничего больше не было.
– Идем, поболтаем, – вздохнул юноша, откладывая в сторону очередную неудачную работу.
Он с явным трудом встал и несколько секунд потягивался. Марсель был не в восторге от его компании, но все же новые знакомства вызывали небольшой интерес. Поэтому он молча следовал за хозяином дома по мрачному коридору к тускло освещенной комнате. Темнота была приятна; она нравилась Марселю тем, что скрывала все несовершенства. Была надежным другом, который не предаст. Ведь ни одна живая душа – кроме Долорес – не обнаружила его в тени большого дерева, когда Марсель с кровожадным интересом наблюдал за смертью Клода. А он был уверен, что все ближайшие камеры отсматривали не один десяток раз.