Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи
Шрифт:
Келлер думал об этом, стараясь держаться середины шоссе, где асфальт получше. Его сопровождал Энди — золотистый колли, радующийся неожиданной прогулке. За плечами Келлера висел старый рюкзак, купленный, еще когда он учился в колледже; за двадцать лет рюкзак настолько истрепался и выгорел на солнце, что слово «Адидас» почти исчезло с его поверхности.
Келлер крутил педали; велосипедная цепь провисла и иногда ударяла по раме. Случалось, что на особо крутых подъемах переднее крыло начинало царапать покрышку. Не реже раза в неделю Келлер внимательно
За два часа пути Энди заметно устал и бежал теперь, высунув розовый язык, да и Келлер притомился.
Фермерский дом находился к востоку от шоссе, на склоне довольно крутого холма.
Остановившись, Келлер достал из рюкзака бинокль и минут десять внимательно разглядывал строение и окрестности. Ничего конкретного он не искал: ему просто нужно было убедиться, что хозяева дома и что супружеская пара, передавшая ему приглашение через Конроя (тот жил в десяти милях к западу от Келлера и разводил свиней), были именно те, за кого себя выдавали.
Он увидел крепкую женщину в выцветшем домашнем платье — она развешивала белье на заднем дворе. Увидел загорелого мужчину в голубом комбинезоне, окруженного колышущимся ковром белых голодных кур, на которых сыпался золотистый дождь кукурузных зерен. Рядом с домом стояла старая ветряная мельница: ее лопасти лениво крутились на южном ветру, не теряя дряхлого достоинства. Келлер убрал бинокль, потрепал уставшего пса по голове, вновь оседлал велосипед и направился к холму.
Первой его заметила женщина. Она как раз заканчивала развешивать белье, когда Келлер вывернул из-за большого двухэтажного каркасного дома.
При виде гостя женщина почти не пыталась скрыть злость. Говорить с Келлером она не пожелала, а кликнула мужа: к счастью, тому удалось расслышать ее сквозь плотный куриный гвалт. Мужчина опустил на землю жестяную миску с остатками кукурузных зерен, подошел к жене и встал рядом с нею.
— Что-то вы рано, — сказал он Келлеру.
Фермера звали Элси Доддсом, а его жену — Мирной. До того как случилась перемена, Келлер часто видел их на обедах вскладчину. [48] , устраиваемых сообществом фермеров.
48
Обед вскладчину (Potluck dinner) — встреча, где каждый из участников приносит какое-то блюдо собственного изготовления (пирог, салат и так далее) Распространено в фермерской среде и в религиозных общинах.
— Я не знал, сколько времени займет дорога к вам. Думаю, приехал не намного раньше обещанного.
— Вам нравится это занятие, мистер Келлер? Поди, удовольствие получаете? — спросила Мирна Доддс.
— Мирна, ну зачем ты…
— Хочу услышать его ответ. Пусть скажет
Ее слова не задели Келлера — он привык. Вполне нормальная человеческая реакция.
— Она уже пару ночей не смыкает глаз, — пояснил муж. — Вы понимаете, о чем я.
Келлер кивнул.
— Кофе хотите? — спросил Элси Доддс.
— С удовольствием.
И вдруг Мирна заплакала. Даже не заплакала, а завыла. Ее полное тело сотрясалось под мешковатым платьем.
Подобное горе Келлер видел везде, куда его звали. Увы, утешить эту женщину ему было нечем.
Доддс осторожно обнял жену за талию.
— Дорогая, почему бы тебе не пойти взглянуть на Бет?
Его неуклюжие старания сделали только хуже. Услышав это имя, женщина заплакала в голос.
Через какое-то время она отняла руки от мокрого лица и сердито поглядела на Келлера.
— Надеюсь, вы сгниете в аду, мистер Келлер. Там вам самое место.
Опущенные жалюзи частично предохраняли кухню от жары. На плите подрагивала крышка большой кастрюли: оттуда пахло тушеным мясом, помидорами, луком и паприкой.
Оба мужчины сидели за небольшим столом. На стене висел домашний календарь из тех, что продаются в похоронных заведениях, — с него глядел молодой, очень симпатичный бородатый Иисус. Келлер и Доддс допивали по второй кружке кофе.
— Вы уж извините мою хозяйку.
— Я ее понимаю. У меня были бы такие же чувства.
— Мы всегда думаем: с нами этого не произойдет.
— Вообще-то они в такую даль не лезут. Им это ни к чему. Липнут к городам или хотя бы к тем местам, где население поплотнее.
— Как видите, добираются и сюда. Понятное дело: люди стараются помалкивать о таких визитах, но они случаются.
Келлер вздохнул и уставился в почти опустевшую кружку.
— Думаю, да.
— У вас ведь это тоже было, — сказал Доддс. — Сын?
— Да.
— Мерзавцы паршивые. Гнусь ополоумевшая.
С этими словами Доддс хватил кулаком по столику, покрытому красно-белой клетчатой клеенкой — вероятно, новой, поскольку она еще не утратила характерного запаха. В окне над раковиной синело небо и зеленели деревья.
— А вы сами их видели? — помолчав, спросил Доддс. — Живьем.
— Нет.
— Мы однажды видели. Мы ездили в Чикаго. Хотели вернуться в гостиницу еще до сумерек, когда эта нечисть выползает на улицы. Да вот заблудились. Вам рассказывали, чем от них воняет?
— Да.
— Чем-то вроде гниющего мяса. Просто не веришь. Особенно когда их собирается целая куча. И все в язвах, как прокаженные. Наконец мы нашли нужную улицу, но пока добрались, увидели двоих. Совсем дети, но уже обратившиеся. Выбрали себе старуху. Сначала они ее просто дразнили, затем начали приставать. Растягивали удовольствие, как могли. Она кинулась бежать, но упала. Тут один опустился на колени и принялся за дело. А вы знаете, что их после этого рвет?
— Да. Чужая кровь ударяет по их пищеварительной системе.