Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови
Шрифт:
— Благодарю вас, мадам, но я предпочитаю воздерживаться от спиртного.
— А-а, — понимающе улыбнулась она.
По обратил внимание на ее белоснежные зубы.
Затем она прибавила:
— Меня зовут Элва Гаубер, жена Джона Гаубера. То, о чем вы хотели со мной поговорить, не вполне понятно и мне самой. Ясно одно: все произошедшее — правда. Мой муж был похоронен на Истменском лютеранском кладбище…
— Простите, миссис Гаубер, но, по моей информации, похоронена была женщина.
— Нет, похоронен был мой муж. Он тяжело болел. Тело его стало холодным и бесчувственным. Лечащий врач, доктор Мичем, констатировал
— Он жив? — переспросил По. — Он в этом доме?
— А вам бы хотелось взглянуть на него? Переговорить с ним?
Сердце По застучало, как взбесившийся паровой молот, спина похолодела. Такое ощущение всегда доставляло ему своеобразное удовлетворение.
— С огромным удовольствием, — заверил он женщину.
Она пошла к другой двери, которая вела внутрь дома. Открывая ее, миссис Гаубер замерла на пороге, словно собиралась с духом, как перед прыжком в холодную воду. Затем стала спускаться вниз по ступенькам.
По спускался вслед за ней и подсознательно, автоматически прикрыл за собой дверь.
Сразу наступила полная, непроглядная тьма, как в тюрьме, как в могиле. Да, именно как в могиле. Элва Гаубер приглушенно вскрикнула:
— Нет… лунный свет… впустите его!
И вдруг тяжело и бессильно упала, покатившись вниз по ступенькам.
По испугался и быстро спустился к ней, рискуя в любую минуту свернуть себе шею. Она лежала, привалившись к нижней двери, врезанной в деревянную панель. По тронул ее — тело было холодным и окоченевшим, без малейших признаков жизни. Он лихорадочно шарил по двери своей маленькой худой рукой, наконец отыскал ручку и распахнул дверь. Через проем заструился тот же странный лунный свет. По нагнулся, чтобы подтащить женщину поближе к свету.
В то же мгновение она глубоко вздохнула, подняла голову и привстала.
— Как глупо с моей стороны, — хрипло извинилась она.
— Это я виноват, — оправдывался По. — Ваши нервы, истощенные силы, подорванное здоровье — и вот результат. Неожиданная темнота, узкое тесное помещение, все это плохо повлияло на вас. — Он пошарил в кармане в поисках спичек. — Если не возражаете, я зажгу свет.
Она протянула руку запрещающим жестом:
— Нет-нет. Хватит лунного света.
Женщина подошла к продолговатому окошку и ухватилась за подоконник руками, такими же худыми, как у По, но с длинными неопрятными ногтями. Подставив лицо лунному свету, она купалась в его волнах, и ее лицо становилось все спокойнее. Грудь вздымалась почти сладострастно.
— Я пришла в себя, — сказала она. — За меня не беспокойтесь. И прошу вас, сэр, пожалуйста, не стойте так близко.
Он вспомнил о запахе чесночной колбасы и, полный раскаяния, отошел подальше. Как чувствительна к запахам эта Элва Гаубер! Что твои… как их там?… Кто еще, черт возьми, так восприимчив? Каких-то существ отгоняют запахом чеснока. По не мог припомнить, кого именно. Оглянувшись по сторонам, он понял, что они находятся в полуподвальном помещении с каменными стенами и земляным полом. В одном углу с потолка капала вода, собираясь на полу в грязную лужу. Неподалеку от этой лужи в стене виднелась закрытая на щеколду дверь в подвал, сколоченная из толстых досок, расположенных крест-накрест. Даже и на дверь не слишком похоже. Может, это ставни на окне? Но какое же окно так близко к земле? Сырой землей пахло так сильно и воздух был настолько спертый, словно помещение десятки лет не проветривали.
— Ваш муж здесь? — с невольным удивлением осведомился По.
— Да.
Она кивнула в ответ и прошла к той странной дверце, открыла щеколду и распахнула ее.
Взору По открылся зияющий чернотой проем, откуда слышалось слабое бормотание. По подошел поближе и, напрягая зрение, вгляделся: в конуре из камня-плитняка стояла кровать, а на ней лежал мужчина, почти полностью обнаженный. Его кожа была цвета слоновой кости, и только глаза выдавали жизнь, еще теплящуюся в его теле. Мужчина уставился на Элву Гаубер, потом перевел взгляд на По, задержался на нем, но не выказал удивления.
— Уходи прочь, — еле слышно пробормотал он.
— Сэр, — обратился к нему По официальным тоном, — я пришел сюда, чтобы узнать, каким образом вам удалось возвратиться к жизни из могилы…
— Это ложь! — прервал его человек, лежавший на убогом ложе.
Он с трудом повернулся на бок и, напрягая силы, сел. В слабом лунном свете было отчетливо видно, насколько он худ и изможден. Глаза ввалились, тонкие губы едва прикрывали зубы — то был оскал черепа.
— Ложь, говорю я вам! — закричал он с неожиданной для живого скелета силой, вкладывая в этот крик, возможно, последнюю жизненную энергию. — Ложь, которую распространяет это чудовище. Она., не жена мне…
Дверца захлопнулась, заглушив крики. Элва Гаубер повернулась к По, отступив на шаг от чесночного запаха.
— Вы видели моего мужа, — сказала она. — Зрелище не из приятных.
Он не ответил, и женщина прошла по земляному полу к двери на лестницу.
— Не могли бы вы пойти впереди? — попросила она. — А наверху, пожалуйста, держите дверь открытой, чтобы я не… — Она сказала не то «упала», не то «умерла». По не был уверен, какое из двух слов она употребила.
Стало ясно как день: хотя она любезно пригласила его в дом, несмотря на поздний час, теперь она тяготилась его присутствием и торопилась выпроводить непрошеного гостя. Глаза Элвы Гаубер, неумолимые и повелевающие, смотрели на него. По подчинился.
Он послушно взобрался по ступенькам и, распахнув верхнюю дверь, придерживал ее, пока Элва поднималась вслед за ним. Когда она оказалась в комнате, она взглянула ему прямо в глаза, и По, как никогда раньше, внезапно понял, что такое «месмерическое озарение», [13] о котором он так любил писать.
13
Один из терминов «месмеризма», или теории животного магнетизма, названной по имени немецкого врача Франца Месмера (1734–1815). Согласно этой теории, между живыми телами в природе существует незримая (магнитная) связь, позволяющая улавливать в том числе мысли на расстоянии. Месмер имел свою практику в Париже, где лечил при помощи магнита «все заболевания».