Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
Я падаю на колени, больно ударяясь локтем о какие–то ящики. Оборачиваюсь. Вслед за мной в багажник забирается незнакомый вампир. Лицо его замкнуто и решительно, светлые волосы собраны в хвост, даже рубаха — такого глубокого темно–синего цвета — порождает лишь самые мрачные предчувствия. Он молча отодвигает в сторону ящики, затем хватает меня за руки и привычным движением затягивает на запястьях кожаные ремни.
— Нет!! Только не руки! Нет!!! — я в ужасе дергаюсь, пытаюсь вырваться, но я уже связана, коленопреклоненная, притиснутая почти
— Тише, Лара, тише, — меня обнимают ласковые руки, и такой знакомый голос шепчет, — все хорошо, все уже хорошо.
Мои руки снова свободны, но эта кровь, всюду эта кровь…
— Нету крови, Ларочка. Посмотри на меня. Просто посмотри на меня.
Я пытаюсь, я, правда, пытаюсь, но кровь заливает глаза…или это слезы, и он вытирает их своими нежными, чуть прохладными пальцами. Серые глаза глядят в упор, не мигая. Глядят прямо в душу, и я держусь за этот взгляд, словно за брошенную в Бездну веревку. И выбираюсь.
— Лоу…
Мой Лоу. Он берет меня на руки и выносит из чужой машины. Мы все там же, на парковке перед злополучным магазином. Хозяин машины стоит тут же и взирает на меня… с очень глубоким недоумением. Лоу что–то говорит ему… довольно вежливо, похоже, благодарит. Тот чуть улыбается, кивает и уходит по своим делам. А меня, все еще всхлипывающую, дрожащую, Лоу аккуратно сажает на пассажирское сидение своей машины. Тянется к ремню, чтобы пристегнуть.
— Нет! — волна ужаса вновь прошибает меня с головы до пят. — Не привязывай! Пожалуйста, только не руки! Только не руки!
— Ларочка, что ты, это обычный страховочный ремень, нам надо лететь, — голос у него спокоен, а взгляд встревоженный.
— Нет! Пожалуйста, пожалуйста, нет! — Я закрываю лицо руками, пытаюсь свернуться на сидении в комочек. Он не дает, вновь заставляя смотреть в его глаза. Серые, словно сталь. Твердые, словно сталь. Надежные, словно сталь. Я пытаюсь дышать глубоко. Я пытаюсь не свалиться опять в кошмар. Я пытаюсь остаться с ним. — Только не привязывай, — шепчу я пересохшими губами. — Только не привязывай.
Он кивает:
— Тогда держись крепче.
Мы взлетаем. Все выше, выше. В заоблачную даль, которую мне придется называть домом.
— Испугалась того, что произошло в магазине? — это даже не совсем вопрос, почти утверждение. А я несколько секунд смотрю недоуменно. В магазине? Ах да, та вампирка…
— Не успела, если честно… И не очень поняла… Почему она бросилась? — магазин — это неважно, это было давно и неважно, но надо говорить, надо что–то говорить, иначе опять кругом будет только кровь.
— Подростковый возраст, — охотно объясняет он. — Самый опасный. Гормоны срывают крышу, инстинкты берут верх над воспитанием. Жажда практически неконтролируема. На то, чтоб научиться себя контролировать уходят десятилетия… А твой аромат слишком ярок. Необычен…
Аромат…аромат… да, помню я тот аромат — крови, спермы и пота. Это не аромат, это смрад… Ах, нет, не о том, не о том… вампирка.
— Она тебя… больно укусила? — смотрю, не отрываясь, на свои дрожащие руки. Следы ремней розовыми змеями обвивают запястья. Было ли больно мне, когда я рвалась, пытаясь освободиться? Не помню. Было страшно. Так страшно, что все остальное уже и смысла не имело.
— Да нет, она же ребенок. Ничего серьезного.
Ребенок…совсем еще ребенок…Ей же нет восемнадцати!.. Половозрелая. Подойдет… Нет, не надо, пожалуйста, возьми меня…меня…
— А если бы… если бы она укусила меня?
— Много выпить бы не успела, ее бы остановили практически сразу. Чужая собственность у нас неприкосновенна, этому учат с детства. Как и тому, что свои желания надо контролировать… Но вот шею в таком состоянии она могла тебе сломать легко, так что пришлось подставлять свою, — он улыбнулся, словно улыбкой можно было смягчить смысл его слов.
Так легко сломать шею… перерезать горло…людей вообще легко… и вампиров… оказывается… движением руки — и сразу в пепел…движением руки…
— Ты сломал ей руку?
— Вывернул. Стандартная процедура. Боль возвращает разум. Хорошо, что тебя быстро вывели, девочке не пришлось больше мучиться, преодолевая жажду.
Девочка не мучилась…она умерла…блеск лезвия — и все…а труп ее теплый…вот только кровь — остывает…так быстро остывает…когда отдельно…от тела…
— Рада, — с трудом вынырнула обратно. — За девочку. А что сказали…любящие родители?
— Извинились.
— Что? — от удивления меня даже кошмары на миг оставили. — Ты ей руку вывернул, а они извинились?
— А должны были они. И руку выворачивать, и сдерживать. Она их Младшая, они за нее в ответе. А они не справились. Упустили. Конечно, они извинились.
А я… я не Младшая… за что мне — руку? Я вообще не его, я…я… а они ведь тоже — извинились. Он избил, а они — извинились… И даже Лоу — поблагодарил… тот мне руки… а он поблагодарил…
— Что руки, Лара? — неожиданно обернулся Лоу.
— Я… вслух уже говорю?
— Немного. Так что там с руками? Ты испугалась, что тебя привязали? Он не со зла, Ларочка, он всего лишь помочь хотел. Он просто не из тех, кто бывает за Бездной, а они с людьми не умеют, не сталкивались. Я и сам тебя хотел в машине закрыть, а потом вернуться, оплатить покупки, не успел только.
— Меня нельзя… за руки, Лоу. Я чуть не умерла там… — а вместо голоса только испуганный шепот. — Я же не убегаю, я же не спорю… Не надо за руки. Пожалуйста…