Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
— Ну, малышка, ты не справедлива, — вот вроде и изображал возмущение, а сам улыбался. — Когда создавался этот сад, в доме росли маленькие дети. Ну, или, точнее, маленькая девочка, я все же не был уже ребенком. А был тогда уже достаточно взрослым, чтобы помогать творить этот сад — мир сказок и приключений для маленькой осиротевшей принцессы. Ясмина очень тосковала по матери, а мы пытались ее развлечь. Порой за ночь создавали какой–то новый уголок сада, или преобразовывали старый, и придумывали туда запутанную дорогу. Путь обозначали колокольчиками. Первый
— Твоей сестре повезло, что у нее есть такой брат, — вздохнула я.
— Ну, у тебя ведь я тоже есть, хоть я тебе и не брат, — он на миг прижал меня к себе, и тут же отпустил, и мы продолжили путь.
— Но ты говоришь — создать за одну ночь новый уголок, но это же столько копать, сажать…
— Нет, малыш, не совсем. И не всегда. Иногда — просто вырастить.
— Как вырастить? За ночь?
— Идем, покажу, — он сошел с тропинки и поманил меня за собой. Я послушно подошла и встала вслед за ним на колени возле пышного зеленого куста.
— Он будет цвести чуть попозже, — объяснил мне Лоу, — но для тебя согласился вырастить один цветочек прямо сейчас.
Он бережно провел руками вдоль стебля, не касаясь его, затем его руки замерли над самой верхушкой. Ничего не происходило. Секунду, другую, третью. А потом я увидела! Медленно–медленно…под его руками…зарождался…бутон! И он рос, крепчал, а потом вздрогнул и раскрылся. Острые лучики ослепительно белых лепестков разошлись в стороны, открывая нежно–розовый шарик сердцевинки.
Лоу опустил руки и заметно расслабился.
— Его называют Утренняя Звезда, — сообщил, поднимая на меня взгляд. — А звезды, чье сиянье не меркнет даже с рассветом, способны помочь нам отыскать путь в самом запутанном лабиринте. И я надеюсь, моя маленькая звездочка поможет тебе отыскать и себя, и свою дорогу.
— Спасибо, — я не могла оторвать взгляд от появившегося на моих глазах цветка. — А можно я не буду его срывать? Пусть цветет. Это такое чудо.
— Не срывай. Он всегда будет ждать тебя здесь. А недели через две весь этот куст будет сплошь усыпан такими звездочками. Возможно, они будут даже немного крупней моего. У меня не так уж много животворящей силы. Анхен, возможно, смог бы заставить цвести весь куст. Ну а меня хватает лишь на маленький цветочек. Но вырастить цветок для тех, кто мне дорог, я все же могу, — и слышались в его словах и сожаление, и гордость. Мне было сложно понять, что значит этот цветок для него. Но для меня он значил много, очень много. Я потянулась и коснулась губами его щеки. Он обнял меня и прижал к себе.
— А еще мне приходится все время очень хорошо питаться, — поведал мне на ушко, и легкая усмешка сквозила в его негромком голосе. — А живительные силы природы куда проще пробудить на голодный желудок, а еще лучше — после небольшого поста. Вот ведь какая штука, малыш: ваша кровь дает нам жизнь, но убивает нашу магию. Неудивительно, что маленькие человеческие девочки в эту магию совсем–совсем не верят.
— Я, кажется, уже верю.
— Вот и хорошо, — он встал и помог мне подняться. — Ну, пойдем смотреть мой подарок.
— А разве это был не он?
— Нет, это так, к слову. Но мы уже почти пришли.
А вскоре и совсем пришли. Он снова вывел меня на край. Но, правда, это был край другой платформы, не той, где мы сидели вчера.
— А вот отсюда мой дом уже виден, — улыбнулся мне Лоу. — Показать?
Я кивнула, а потом щурила глаза, пытаясь разглядеть вдалеке невысокую башню без особых отличительных признаков. Не сразу, но все же я ее разглядела, нашла, благодаря его объяснениям, среди прочих похожих.
— А кто там живет, если ты из него уехал? Твоя сестра?
— Нет, малышка. Моя сестра, к сожалению, уехала еще дальше, и теперь наш дом пустует. Там живут разве что слуги, которые поддерживают дом в жилом состоянии, чтоб я мог останавливаться там, когда приезжаю в столицу по делам.
— А почему она уехала? Вышла замуж?
— Возможно, когда–нибудь расскажу. Это не самая веселая история, а мне хотелось бы сегодня только о приятном, — Лоу мельком взглянул на свой перстень, блеснувший сиреневым камушком. И вновь обернулся ко мне. — А мой главный сюрприз прячется всего в двух шагах от нас.
В двух шагах от нас был боковой край платформы, затем пропасть, и, метра через четыре, начиналась следующая. Для разнообразия — на том же уровне. Поэтому — никаких ступенек. С платформы на платформу была перекинута тонкая жердь.
— Ты что, хочешь, чтоб я перешла по этому? Я не канатоходец!
— Нет, не хочу. Тем более, на ту сторону нам не надо. Нам вниз.
— Куда вниз? Зачем?
— А ты взгляни.
Взглянула. К переброшенной через пропасть балке крепились самые настоящие качели. На длинных–длинных цепях, увитых цветами.
— Когда–то давно Анхен сделал здесь качели для моей сестры. Они, конечно, не сохранились. Но я распорядился, чтоб их восстановили для тебя. Мне кажется, тебе обязательно понравится.
— Но я туда даже спуститься не смогу.
— А разве я говорил, что брошу тебя одну? — он поднял меня на руки и медленно опустился в щель между платформами.
А мне показалось, что что–то подобное уже было. Меня несут на руках…по воздуху…и мы опускаемся ниже…ниже…
— Я ведь уже летала с тобой? — решила уточнить.
— Со мной — никогда.
— Странно, а мне показалось…
— Может, это был не я?
— Не знаю. Не помню. Помню только, что мы спускались… в Бездну.
— В Бездну нельзя спускаться, Ларочка. Там смертельно опасно. Это, видимо, просто сон.
— Да, наверное.
Лоу аккуратно переместил меня на сиденье, и сам встал сзади.
— Держишься?
— Да.
— Не боишься?
— Кажется.
— Я с тобой, моя маленькая. И я не позволю тебе упасть. Ты ведь мне веришь?