Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
— Ну что ты так разволновалась, Ларочка? — он развернул меня лицом к себе и проникновенно заглянул в глаза. — Разве я тебя обижу? Ты мой прекрасный цветок, который бессмысленно рвать.
— Да? А что же ты тогда, по–твоему, делаешь? — его взгляд смутил меня даже больше, чем неожиданно интимное прикосновение. Я сделала шаг назад, высвобождаясь из его объятий и проваливаясь в ил. Его руки скользнули по моей спине, размыкаясь, нежно огладили мои руки и удержали за кончики пальцев, не давая сбежать совсем.
— Да что с тобой сегодня? — я
— Не знаю, может, влюбился? — его улыбка была слишком нежной, слишком чарующей. И я еще хотела ему сказать, что вампир и «влюбился» звучит глупо, они любят всё, что движется, а это уже не любовь, но не успела, потому, что он продолжил:
— Я не знал особого напева
Среди дел обыденных земных,
Да вот только встретилась мне дева
В заводи меж лилий водяных.
Только раз в глаза мои взглянула
И навеки душу отняла.
А взамен лишь руку протянула,
Что была как лилия бела.
Ураган в крови моей гуляет,
Выпуская чувства из оков.
Дева целовать мне позволяет
Только кончик белых лепестков.
В сердце меня дева не пускает,
К ней так близок я, но так далек.
Лишь вода холодная ласкает
Лилии несорванный цветок.
И он, действительно, поцеловал мне лишь кончики пальцев. И отпустил.
— Нам надо ехать, Ларочка. Нам действительно пора уже ехать. Идем одеваться, — и он нырнул, скользнул в глубине стремительной рыбкой и вынырнул лишь у самого берега. А я все так и стояла среди лилий — смущенная, с раскрасневшимися щеками и бешено бьющимся сердцем. Ну вот что он со мною делает?
Когда я выбралась, наконец, на берег, он уже ждал — одет, причесан, спокоен. Волосы собраны в хвост, и оттого лицо кажется непривычно строгим. Накинул на меня полотенце, и даже помог мне вытереться, слишком старательно, особенно в районе груди, но я промолчала. Он тоже не говорил ни слова.
Так же молча подождал, пока я переоденусь, загрузил в машину вещи, помог сесть мне и взлетел. И даже в пути был непривычно замкнут. Бывает молчание, которое не напрягает, но сейчас — он словно отгородился от меня каменной стеной.
— Лара, ты меня прости, — со вздохом обернулся он ко мне, когда башни Города уже показались на горизонте, — но я сделаю то, что должен.
— Ты о чем? — да что с ним сегодня? То с поцелуями пристает, то отгораживается, а теперь вот это.
— Я действительно тебе друг, Лара. И потому должен думать о том, как будет лучше тебе. Даже если сейчас тебе покажется, что я не прав.
— А вот давай ты не будешь решать за меня, — что бы он ни задумал, мне уже не нравится.
— Ну что ты, Ларочка, я решаю только за себя. А за тебя ты решишь сама и, я надеюсь, не ошибешься.
Уточнять он не стал, хоть я и пыталась выяснить. Перевел разговор на другое, потом стал рассказывать, как они в юности с друзьями хулиганили. Я сначала не прислушивалась, огорошенная его словами, да и всем этим днем, богатым на эмоции и признания, но постепенно втянулась, и когда мы прилетели, я весело смеялась над очередным рассказом. На парковке бросилось в глаза присутствие нескольких новых машин, но она и прежде не пустовала, да и ярко–алой среди них не было.
Я направилась было к ближайшим дверям, но Лоу остановил.
— Пошли через другой вход, покажу что, — потянул он меня прочь с самым заговорщицким видом, а потом и вовсе подхватил на руки и стремительно ринулся вниз с платформы. Затем крутой вираж над кусочком «небесного сада» и мы с разворота ныряем в очередной зазор между зелеными лужайками. Потом кувыркаемся в воздухе, видимо просто забавы ради, спускаемся еще ниже и головами вперед влетаем в распахнутые двери. Проносимся вихрем по коридору и останавливаемся лишь в центральном зале. Здесь он опускает меня на ноги, но я вынуждена тут же за него ухватиться, поскольку голова после столь стремительных перемещений немного кружится, и ноги не держат. Но все же это было захватывающе, и потому я смеюсь, пытаясь отдышаться от полета.
— И зачем ты меня на нижний уровень принес? — интересуюсь у своего спутника. Воспоминания о юности явно вновь пробудили в нем мальчишку. — Как я теперь наверх подниматься буду?
— Ну, придумаем что–нибудь, — легкомысленно пожимает он плечами и тут же хитро улыбается. — Могу предложить свои услуги.
— Ох, нет, спасибо, налеталась. Пойду лучше лестницу поищу.
— Ну и зачем ты наряжаешь ее как вампиршу? — раздается вдруг голос с противоположного конца зала. Я вздрагиваю и поднимаю глаза. Прямо напротив нас стоит Анхен.
В обычной светлой рубашке с коротким рукавом, в легких летних брюках вполне человеческого покроя. Никаких черных платьев и золотого шитья. Волосы собраны в аккуратный хвост — такой… привычный Анхен. Куратор, которого я могла бы встретить на улицах родного города.
Но мой смех обрывается на полувздохе, кажется, я бледнею и вцепляюсь в Лоу так, что даже мне становится больно. Ужас стальными тисками охватывает сердце. Не куратор — владелец. Мой владелец! Нет, только не это!
Возле него пара слуг в почтительных позах, не то указания получали, не то отчитывались в чем до нашего появления. Но они уже забыты. Внимательный взгляд авэнэ направлен прямо на нас. На меня? На Лоу? Слишком далеко, не разобрать. И интонация — не понятна: он любопытствует? Насмехается? Недоволен?
— Ну, я ее хоть как–то наряжаю, — Лоу в ответ разве что не фыркает. — А великому авэнэ такие мелочи даже в голову не приходят. Величие глаза застит, не иначе.
— Паясничать прекрати, — устало обрывает его Анхен и решительно направляется в нашу сторону.
— Нет, — в ужасе шепчу я и пытаюсь спрятаться за Лоу. Он обнимает меня одной рукой и крепко прижимает к себе. — Не отдавай меня ему, пожалуйста, не отдавай, — в панике твержу я, обхватывая его руками за шею и зарываясь носом куда–то ему в воротник.