Вампиры и другие фантастические истории
Шрифт:
– Вот этот-то туман, конечно, и подал, по моему мнению, мысль к созданию всех легенд о долине, – вставил свои слова доктор.
– Не слушайте его, у него нет ни капельки поэзии в душе, – перебил хозяин. – Туман, особенно при свете месяца, принимает образы прекрасных молодых женщин. На голове у них венок из мертвых роз, а по плечам вьется белое легкое покрывало… Глаза их горят, как звезды, а тело светится розоватым оттенком…
– Недурно, – промычал Райт.
– Да, но немного найдется желающих испытать эту любовь. Всякого, кто волей или неволей попадал в полнолуние в Долину ведьм, находили мертвым,
– Еще бы не умереть, когда вода в озере стоячая, гнилая и туман несет бог знает какие ядовитые испарения, – прибавил доктор.
– Смотри, доктор, поплатишься за свое неверие, – смеясь, сказал Гарри.
– Напротив, я вполне верю, что если пьяный зайдет на болото, то он или утонет, или, проспав на сырой земле, схватит лихорадку, а болотные лихорадки шутить не любят!
– А что ты скажешь о ранах, находимых на теле тех, кто умер в долине? Положим, ранки крошечны, едва заметны.
– Ну, это очень просто, укус змеи или пиявки. Ведь ты сам говоришь, что ранки едва заметны.
– Впрочем, что, господа, говорить о том, что было да прошло, – с печальной миной продолжал хозяин. – Вот уже больше тридцати лет никто не погибал в Долине ведьм, и храброму капитану Райту не придется отличиться. Нам остается только жалеть, что мы живем в век, когда нет ни спящих красавиц, ни драконов, ни даже самых простых упырей. И нам остается слушать только чужие подвиги. Еще по стакану вина и внимание! – закончил Гарри.
Библиотекарь надвинул очки и начал снова:
Только когда он пришел в себя, нам удалось разжать судорожно сведенные пальцы. В них оказался образок Божьей Матери, что он всегда носил на себе.
15-ое
Сегодня Генрих заговорил. Он говорит сбивчиво, неясно, но если хорошо обдумать, то, видимо, дело было так: он заблудился, что довольно странно для Генриха, и к ночи попал к озеру Долины ведьм. Чувствуя, как и все простолюдины, страх к озеру, он решил бежать и взобрался на высокую скалу, куда не достигает туман, и решил не спать. Сев на выступ скалы, недалеко от куста боярышника, он, как хороший католик, прочел «Ave Maria» [60] и задумался.
60
«Ave Maria» (лат.) – «Радуйся, Мария», католическая молитва к Деве Марии.
Луна ярко сияла. На озере клубился туман, воздух был прорезан серебристыми нитями, и цветы боярышника странно благоухали. «Точно вонзались мне в голову», – говорит Генрих. Было жарко. Небывалая, приятная истома напала на него… Вдруг порыв ветра качнул куст боярышника, и ветка ударила его в грудь, в ту же минуту он был осыпан белыми цветами боярышника. «Точно белое покрывало окружило меня», – говорит он. Луна померкла. Покрывало засветилось, и ясно было видно прекрасное женское лицо, бледное и чудное, с большими зеленоватыми глазами и розовыми губами. «Оно все приближалось –
„Оно“ сорвало его покрывалом!
Наконец „оно“ прильнуло к моим губам… все зашаталось и пошло кругом… Я потерял сознание», – добавляет он.
Очнулся он от сильной боли в шее. Не успел открыть глаз, как в голову ударил пряный, одуряющий запах свежей крови…
«У меня вновь закружилась голова, и я упал, – говорит Генрих. – Падая, рукою я захватился за что-то…» – и дальше он не помнит ничего.
Генрих убежден, что сама Божья Матерь спустилась, чтобы спасти его от вампира. Он уверяет, что видел сияние вокруг ее лица и слышал злобный хохот побежденного дьявола. Ведь то, что, падая, он схватил рукою, – был его заветный образок!
16-ое
Мне, сельскому учителю, представителю просвещения, не подобает верить в вампиров.
Да, если спокойно разобрать историю Генриха, то все выйдет очень просто.
Он заблудился; ночь на воскресенье была очень темная. Увидав себя в Долине ведьм, он, как всякий крестьянин нашей деревни, испугался и, вместо того чтобы быстро пересечь долину и идти в деревню, бросился в горы.
Ведь, пересекая долину, надо пройти мимо озера, ну а это было выше его храбрости.
Усевшись на камень, он задремал и все остальное видел во сне. Со сна упал и ударился головой – отчего и потерял сознание: да, это так.
Почему только он слаб?
Фельдшер говорит, что такая слабость бывает от сильной потери крови.
Ран на теле у него нет, и фельдшер предполагает, что просто от жары и волнения у него пошла носом кровь, так как рубашка спереди была в кровавых пятнах. Фельдшера удивляет только то, что, судя по пятнам, крови вышло не очень много, а Генрих, такой молодой и здоровый, настолько сильно ослабел от подобного пустяка.
17-ое
Сегодня я был в Долине ведьм и нашел место, где заснул Генрих. Это было нетрудно: ружье его все еще стояло прислоненным к скале и шляпа валялась рядом.
Сев на камень, я отлично понял, как порывом ветра наклонило боярышник, и тот колючкой сорвал шнурок с образка и ею же уколол и шею Генриха. Кстати, и шнурок висел тут же на ветке. Осмотрев подножие камня, я нашел следы колен и рук Генриха. Падая, он ладонью нечаянно уперся в оборванный образок и стиснул его пальцами. Если б я нашел признаки, куда впиталась кровь из носа, то все было бы ясно. К сожалению, этого я не нашел.
Кругом все тихо.
Решив возвращаться домой, я увидел под ногами цветок ненюфара. Откуда он? Немного завядший, но все еще прекрасный. Генрих не говорил, чтобы он срывал его, да он и не подходил к озеру.
Я поднял цветок и принес его домой.
Сейчас он стоит передо мной в стакане воды. Как прекрасен! Завялости нет и следа, лепестки прозрачно-белы и точно дышат, а внутри сверкают капли воды, как дорогие камни, нет, как милые глазки… Что это, аромат? Нет, игра воображения… ненюфар, мертвый розан, ничем не пахнет.