Вампиры. Опасные связи
Шрифт:
Джек, опустив бинокль, пристально смотрел туда, куда я указал. Пожар начинался не сразу после попадания бомбы. Требовалось некоторое время, чтобы загорелся рассыпанный уголь и взорвался вытекающий из поврежденных труб газ.
— И кем она была до войны? — спросил он.
— Ви? Стенографисткой, — ответил я. — Ну и кем-то вроде гадкого утенка, мне кажется. Война оказалась благом для нашей Ви.
— Благом, — повторил Джек, разглядывая пожар на Лис-плейс. Со своего места я не видел его лица — лишь силуэт — и не мог сказать, согласен ли он с моим высказыванием
— Я не совсем точно выразился. Едва ли можно назвать благом подобные ужасы. Но война дала Ви шанс, которого у нее иначе просто не было бы. Моррис говорит, что она умерла бы старой девой, а теперь у нее куча поклонников. — Небо прочертила сигнальная ракета — желтый огонь превратился в красный. — Моррис говорит, что война — лучшее, что было в ее жизни.
— Моррис, — повторил Джек, словно не понимая, кого я имею в виду.
— С песочными волосами и усами щеткой, — объяснил я. — У которого сын пилот.
— Выполняет свой долг, — сказал он, и хотя я отчетливо видел его лицо в красноватом свете, я не смог разгадать его выражение.
За рекой на город посыпались зажигательные снаряды, сверкая, словно искры, и небо осветило зарево пожаров.
Следующей ночью произошел сильный взрыв на Олд-Черч-стрит — туда попало два фугаса. Миссис Люси отправила нас с Джеком на место происшествия — посмотреть, не можем ли мы чем-нибудь помочь. В городе царила полная тьма — предполагалось, что затемнение препятствует люфтваффе нас бомбить, но, очевидно, оно не помогало. К тому моменту, когда мы добрались до Кингс-роуд, я совершенно потерял направление.
Я знал, что бомба упала где-то поблизости, потому что чувствовал запах. Это был не совсем запах гари, а какое-то неприятное щипание в носу от штукатурки, дыма и взрывчатых веществ, которые немцы кладут в свои бомбы. От него Ви всегда чихала.
Я попытался сообразить, где мы находимся, но смог разглядеть лишь темный силуэт какого-то холма слева от нас. Я тупо подумал, что мы, должно быть, заблудились, — в Челси нет никаких холмов. А затем понял, что это разрушенный дом.
— Первым делом мы должны отыскать старшего офицера, отвечающего за спасательные работы, — объяснил я Джеку.
Я огляделся по сторонам в поисках синего фонаря офицера, но ничего не увидел. Должно быть, все находились с другой стороны «холма».
Я принялся карабкаться вверх, стараясь не споткнуться о камни; Джек последовал за мной. Призрачный голубой свет мелькал слева, у дальнего конца другой кучи, пониже первой.
— Нам туда, — указал я. — Мы должны доложить о своем прибытии. Скорее всего за этот дом отвечает Нельсон, а он любит, чтобы все делалось строго по правилам.
Я начал спускаться, из-под ног у меня посыпались обломки кирпичей и куски штукатурки.
— Будь осторожен, — окликнул я Джека. — Здесь полно острых щепок и осколков стекла.
— Джек, — позвал меня он.
Я обернулся. Он остановился на склоне холма, на полпути вниз, и глядел куда-то назад, словно услышал что-то. Я взглянул в ту же сторону и прислушался, но ничего не услышал, кроме
— Что там? — спросил я.
Он не ответил, выхватил из кармана фонарь и принялся бешено водить им из стороны в сторону.
— Нельзя этого делать во время затемнения! — крикнул я.
Джек резко выключил фонарь.
— Пойди найди что-нибудь, чем можно копать, — велел он мне и опустился на колени. — Там внизу живые люди.
Он вырвал балясину из оказавшегося поблизости куска перил и начал тыкать в кучу острым концом.
Я тупо смотрел на него.
— Как ты узнал?
Джек яростно разгребал обломки.
— Добудь кирку. Этот мусор твердый как камень. — Он нетерпеливо прикрикнул на меня: — Быстрее!
Старший офицер оказался мне незнаком, чему я весьма обрадовался. Нельсон не дал бы мне кирку без санкции сверху, а скорее прочел бы лекцию о разделении обязанностей. Офицер был моложе меня, с прыщавым лицом, засыпанным кирпичной крошкой. Кирки у него не оказалось, но зато он без всяких разговоров выдал мне две лопаты.
Когда я вернулся к разрушенному дому, пыль и дым начали понемногу рассеиваться, а у реки сыпались сигнальные ракеты, освещая все вокруг ослепительным, но смутным светом, словно автомобильные фары в тумане. Я заметил на склоне холма Джека, копавшегося в мусоре своей балясиной. Казалось, что он убивает кого-то ножом, снова и снова вонзая его в тело жертвы.
Ракеты засвистели ближе. Пригнувшись, я поспешил к Джеку и сунул ему лопату.
— Бесполезно, — отмахнулся он.
— Почему? Ты больше не слышишь криков?
— Что? — Он прекратил разгребать обломки, и выражение его лица было такое, словно он понятия не имел, о чем я говорю.
— Голос, который ты услышал, — объяснил я. — Этот человек больше не кричит?
— Да нет, дело в этих камнях, — ответил он. — Лопата их не возьмет. Ты не принес корзину?
Корзины у меня не было, но у подножия насыпи я заметил большую оловянную кастрюлю. Я сбегал за ней и принялся разгребать кирпичи. Конечно, Джек оказался прав. Копнув разок, я наткнулся на потолочную балку и погнул лопату. Я попытался было просунуть лопату под бревно, чтобы приподнять его, но оно оказалось скреплено с другой, еще более толстой балкой. Я бросил это дело, отломал себе балясину от перил и подполз к Джеку.
Обнаруженную мной балку удерживало не только соединение. Обломки стены казались рыхлыми — это были кирпичи, куски штукатурки и дерева, но все это слежалось и стало твердым, как бетон. Суэйлс, внезапно возникший, когда мы выкопали яму глубиной полтора метра, заметил:
— Это глина. Из нее весь Лондон построен. Твердая как камень.
Он принес два ведра и сообщил, что появился Нельсон и устроил скандал прыщавому офицеру, распоряжавшемуся на месте взрыва.
— Это мой район, говорит Нельсон, и достает карту, чтобы показать, что эта сторона Кингс-роуд относится к его посту, — радостно вещал Суэйлс, — а офицер отвечает: ваш район? Какое мне, черт побери, до этого дело?