Вампиры. Путь проклятых
Шрифт:
Вулкан закрыл глаза, и в доме сразу стало темней.
— «Тьма милосердна. Когда ты во тьме — ты волен представлять себя в винограднике грез. Свет может показать камеру палача».
Лунг Цзы откинулся на стуле, с удивлением посмотрев на дракона.
— Интересная цитата.
— Разве он ошибался?
— С одной стороны — нет. Но подумай, ведь в данном случае милосердие выступает в качестве самообмана.
Теперь задумался Вулкан.
— Тем не менее я считаю, что если ты не в силах изменить свою судьбу — о ней лучше не знать.
Старик
— Умное решение. Но разве ты, дракон, способен смириться с судьбой?
Вулкан встрепенулся.
— Я повелитель своей судьбы, а не слуга!
— Тогда ответь, почему ты мечешся по миру в поисках ответов на вопросы?
Дракон промолчал. Лунг улыбнулся.
— Не потому ли, что ты чувствуешь неудовлетворенность своей судьбой одинокого дракона?
Вулкан поднял взгляд горящих глаз на старика.
— Возможно, ты прав. Но это не зависит от меня. Чтобы определять свою судьбу не требуется всемогущества. Достаточно лишь не отступать, когда есть шанс схватить удачу за рога. Тогда ты сможешь сказать себе — «я сделал все, что мог». И даже проиграв, ты победитель.
Старик сцепил руки на груди, глубоко задумавшись. Вулкан глядел в огонь. Очень долго никто не прерывал тишину, и только потрескивали дрова в камине.
— Когда я смотрю в огонь… — и Лунг Цзы поднял голову — … я часто думаю, почему он готов пожрать все на свете. Он живет только убивая, он поглощает материю, превращая ее в энергию. Огонь — хищник от рождения до смерти. Он воплощенная смерть, он — реакция разрушения. Огонь не может создать ничего, кроме тепла. И ценой этому теплу служит неизмеримо более сложная и превосходящая его материя, дерево. Живая материя. Плоть.
Старик молчал.
— Тогда я сравниваю себя с огнем. Мы братья. Мы хищники, мы несем смерть. Мы поглощаем жизнь, питая себя смертью других. Мы оба пылаем энергией, в основе которой лежит разрушение. Мы оба не в силах обуздать свою ярость, и разбушевавшись, способны уничтожить весь мир. Как он несет тепло, единственную пользу для других — так и я несу красоту, но красота эта питает себя смертью. — Вулкан сурово вздохнул. — Вот та судьба, человек, которую я не в силах превозмочь.
Человек помолчал.
— Ты очень умен, Вулкан. Но ты ошибаешся. Да, огонь — суть разрушения. Да, он живет убивая. И в этом вы похожи. Но ты неправ, говоря о невозможности огня творить. Смотри!
И в сумраке хижины сверкнула молния серебристого света, с дрожанием застыв перед огненными глазами дракона. Вулкан невесело усмехнулся.
— Меч.
— Рожденный в огне!
— Символ войны.
Старик замер. Со страшной тоской посмотрел он на свои руки, и яростно метнул оружие в стену.
— О, как мог я позабыть все, чему учил… — Лунг Цзы схватил себя за голову, качаясь от горя. Дракон печально закрыл глаза.
— Человек, ты стар.
— Да. Я скоро умру.
— Ты скоро умрешь, и навсегда унесешь свои ошибки и победы во тьму.
— Да.
— А я не властен умереть. Я буду жить вечно, питаясь жизнями,
Старик опустился на стул, внезапно ощутив груз всех своих лет.
— Вулкан… Но ведь все мы обязаны огню — жизнью!
Дракон открыл глаза, осветив холодную хижину пурпурным пламенем.
— Обьясни.
Лунг Цзы вскочил, с торжеством вскинув иссохшие руки к хмурому небу.
— Солнце! Огонь дал жизнь всем нам, он отец наш!
Дракон широко открыл глаза.
— Солнце?…
— Да! Оно — не разрушает! Оно только дает жизнь! Оно — первопричина жизни, Вулкан! Огонь дал всем нам жизнь!
Вулкан с тоской улыбнулся.
— Старик, старик… Ты ведь не знаешь, что такое звезда. Я знаю. Звезда — апофеоз разрушения! Звезды пожирают сами себя, в неистовой ярости ломая саму ткань пространства. Они слишком далеки от оазисов жизни, чтобы те почувствовали смертоносную красоту плазмы. Но тепло летит далеко… Жизнь сумела возникнуть на остатках торжества смерти. Вот что такое жизнь. И знай, что все звезды — смертны!
Дракон резко вышел из опустевшего дома, оставив старика в отчаянии ломать руки. Он поднял непостижимо прекрасную голову к темному небу, и испустил бешенное рычание хищника, попавшего в западню.
— КТО??!!! — вопль Вулкана взорвал покой ночи, как извержение ярости.
— Кто сделал мир таким?!!!
— Кого мне убить во имя жизни всех, предназначенных на заклание у алтаря смерти?!!!
И он ясно услышал ответ.
«Себя».
Дракон гневно возразил:
— Это бегство от решения!
«Тогда найди того, кто сможет дать ответ»
— Кто ты такой?
«Тот, кто не может тебе ответить»
— Кто же сможет?
— «Великий Змей».
— Где мне его найти? И кто он?
Голос некоторое время молчал.
— «Покой глубин хранит змея. Океан ей дом, моря — родня. Великий Змей живет в воде, подобен золотой звезде, он Солнца сын и дочь он Тьмы, хранит он тайны словно мы, но тайны те не знает он, он сердцем чист, он — знания трон. Никто не знает, даже Змей, откуда мудрость у него, но знают все, что он — не сон. Он Змей. Ответы знает он. Ты полетишь навстречу тьме, оставив солнце за спиной, пока не встретишь в темноте дорогу, полную луной. Ты полетишь вдоль блеска звезд. Осилишь море — даст ответ. Так как, достаточно ты горд? Смотри, потом не скажешь „нет“!»
Вулкан молча смерил взглядом могучие уступы, темные тучи, холодные ледники и горящие вечным жаром звезды.
— Рискнуть всем этим?… — прошептал дракон, и более не колеблясь, взвился в воздух, в очередной раз доказав свое превосходство. Он мчался на запад, оставляя Солнце за спиной, и все более ускорял свой полет. Его ждала победа — или смерть. Иначе он не мог.
Они охотятся на меня уже много дней. Сотни людей идут по моему следу, вертолеты выслеживают меня, танки скрежещут гусеницами, словно зубами. Я иду по горам, вдыхая ночной воздух, и слушая пение звезд. Я не спешу. Я никогда не спешу.