Ванильное облако, клубничное мороженое
Шрифт:
Безусловно другая женщина! Она выяснила все сплетни, гуляющие по компании Андрея. Благо старые знакомые, любители языками почесать, все еще работали на мужа. Разболтали о каком-то тощем найденыше. Олеся в ярость пришла. Надо же… Седина в волосах у Андрея серебрится, а все туда же… На молоденьких охотниц за деньгами потянуло. А она чем не хороша? Уж всяко не хуже. И запросы те же. А опыта куда больше! Ничего… Маленькая тварь еще поплатится. Пожалеет! Пусть Андрея уже не вернуть, но сопернице она личико знатно попортит. Объяснит, каково на чужое бабло без спроса зарится.
Олеся припарковала машину во дворе многоэтажного старого дома. Вышла, резко захлопнув дверь машины, и закурила. Что лучше: давить на жалость малолетки или силой поставить ее на место? Какая там жалость… Женщина в дорогой белоснежной шубе, умело накрашенная и все еще красивая в свои почти сорок не достойна жалости. Вот если бы она с синяком под глазом заявилась и в драной одежде… Поторопилась! Надо было попросить своего нынешнего приятеля разрисовать ее как следует.
Олеся затушила окурок мыском остроносого замшевого сапога. Она отворила скрипучую с выбитыми досками дверь многоэтажки, процокала каблучками на третий этаж вонючего подъезда и остановилась перед нужной квартирой. Так и не определившись с поведением, решив действовать по обстоятельствам, женщина нажала кнопку звонка. Моргнул дверной глазок, а потом дверь открылась не до конца, остановленная латунной цепочкой.
— Вам кого? — поинтересовалась совсем молоденькая растрепанная девушка с заспанными глазами.
"Это и есть его любовница?" — удивилась Олеся.
— Евгения здесь живет? — уточнила женщина. — Это ты?
— Я, — девчонка непонимающе моргнула.
— Может впустишь? Поговорить надо об Андрее… Ивановиче, не через порог же, — Олеся усмехнулась уже уверенная в своей победе. После разговора с ней эта чувырла близко к Андрею подходить не захочет.
Ничего не подозревающая Женька впустила в квартиру хорошо одетую незнакомку. Приготовила чай, усадила на колченогую табуретку на кухне. Жилье хоть бедное, но относительно свое. Костику, выпускнику от бабки в наследство досталась. Он ее и приютил, когда сил ждать не осталось. Слишком уж тоскливым выдался Новый Год. И одиноким. Для девушки, которая привыкла встречать его в компании малышни. Разворачивать руками сделанные подарки и радоваться детским смешным открыткам.
— Думаю, твою голову занимает масса вопросов. Кто я, откуда… Что сказать хочу… Все просто, маленькая, все очень просто: я — жена Андрея. Давнишняя и законная. А вот кто ты такая? — Олеся закурила. — На что рассчитываешь? На счастливое замужество? А не будет его. Ты же не законченная сука, чтобы детей без куска хлеба оставить? А он мне именно так и сказал. Уж не знаю, чем ты его околдовала, но ему на всех наплевать стало. На сына, дочь, к которой он забыл на утренник придти… — солгала женщина. Не было никаких детей. Никогда, но она верно оценила, чем можно поймать на крючок Женьку. — Что ж в тебе такого, что он никого кроме тебя не видит? Какими погаными словами ты ему уши залепила, что он плачь ребенка не слышит?
— Я н-н-неее… — Женька смотрела на Олесю широко раскрытыми глазами. С дрожащим черным зрачком. С соленой каплей на грани которой отражалась маленькая кухонька с обшарпанной мебелью и не вписывающаяся в интерьер женщина. И слова, которые она произносит. Так отвратительны. Падают в душу, будто тяжелые камни и ранят ее острыми краями, отколотыми от ее хрупкого мира — яичной скорлупы.
Думала она, что хуже быть не может. Насилие пережила, влюбилась впервые в жизни, да не в того… А теперь еще и деток обидела. Хотела она сказать, что не виновата ни в чем. Рада бы Андрея увидеть, да он сам от нее отказался. Ушел, оставил сразу, как… как… Но вспомнила последний визит в детский дом и разговор последний с тетей Лидой. Намекала она, говорила — хорошо все будет. Потерпеть немного надо. Мужчинам в любом возрасте многие решения трудно даются. Вот она о чем говорила, развести он, выходит, решил. Ради нее…
Да кто же знал, что женат он. Кольца не носит, живет один. А жена у него красивая, куда Женьке с ней тягаться. Да и не будет она. Как же он мог? Дважды предать ее. Ладно, той ночью она сама виновата. На шею бросилась, о глупости попросила, но сейчас… Она же ушла, чтобы не стеснять его, чтобы не напоминать ни о чем. Хотя надеялась. На какой-то ответ. Почудилось Женьке что-то в глазах Андрея, когда он на нее смотрел. В жестах его, когда прикасался. Осторожно, подушечками шершавых пальцев. И в поцелуях его что-то такое было.
Но… Ведь это только почудилось. Или приснилось. Или она придумала себе, как в детстве принца из сказки.
Женщина говорила еще много слов. Злых, неприятных, но они больше не трогали девушку. Она застыла посреди кухоньки, обнимая давно остывший чайник. Она не смотрела на нежданно негаданно явившуюся гостью. Женька смотрела в окно. На сияющие огромные звезды. И ей так хотелось оказаться рядом с одной из них и коснуться рукой сгустка концентрированного ярчайшего счастья. Ведь она заслужила кусочек счастья?
Проводив гостью, Женька набросила на худенькие плечи курточку, обула ботинки. Новые, ни разу в мастерской не побывавшие. Горло замотала шарфом и перчатки одела. Те самые, из ангорской шерсти. Мягкие и теплые. Вышла из квартиры, дверь закрыла на ключ. До Крымского моста недалеко. Десять минут всего пешком. С него она на звезды и посмотрит. Красивые… Синие и желтые. Посмотрит и помечтает. О том, что скоро все наладится. Хорошо, снега сегодня нет. Небо чистое. В крупных блестящих камешках. И правда в алмазах. Женька улыбнулась, задрала голову вверх и погладила приглянувшуюся звездочку. А она дальше скользнула, на другую сторону моста. Спутник, наверное. Рядом они совсем — рукой подать. Встанешь на цыпочки и дотянешься… Вверх, еще выше, вытянуть руку, чуток бы повыше ей стать, на высоту бордюра, а там…
И когда Женька уже почти поймала за хвост свое улетающие счастье. Звезды. Такие милые, добрые. Вдруг предательски больно ударили ее в спину. Ослепляющим скрипучим железом… Как жаль, что девушка не знала насколько они равнодушны и как коварны бывают…
Телефонный звонок в кабинете Андрея прозвучал ближе к пяти часам вечера. Он ничем не отличался от тысяч других, которые слышали знакомые стены. Абсолютно ничем. Пока мужчина не снял трубку и не спросил немного грубым тоном, кого там черти принесли. А притащили они директора детского дома на загривке. За ту секунду, пока Мария соединяла, он успел придумать тысячу поводов доя звонка. И все они касались материального.
Мужчина был несколько раздражен. Утром он разговаривал с юристом, который будет вести бракоразводный процесс. Увы, новости не радовали. Внимательно изучив дело, адвокат пришел к выводу, что оставить принадлежащее Андрею имущество будет можно, но трудно, потому что брачный контракт не был оформлен в свое время.
— Слушаю, — отрывисто бросил в трубку бизнесмен, заранее согласный на все, чтобы ни попросила женщина.
— Здравствуйте, Андрей, — директор говорила тяжело. Словно после длинной пробежки.