Ванька-ротный
Шрифт:
— Давай вперед! Показывай дорогу!
— Старшина! Подводу гони! — крикнул я уже на ходу.
Только тогда, когда мы проскакали километров восемь, я почувствовал холод во всем теле и озноб в спине. Я понял, что скачу раздетый, в одной гимнастерке и без шапки на голове.
— Вот сюда на объезд! — крикнул мне, обернувшись, Егорка.
Я, не сбавляя хода, круто свернул в сторону. Мы осадили коней и перешли на шаг. Лошади храпели.
Когда мы подъехали к месту, я увидел майорова гнедого. Жеребец лежал на дороге. Он был разорван пополам. Я не сразу мог найти глазами тело майора.
Бросив поводья на седло, я соскочил на землю. Ноги и руки у меня дрожали. Может от холода, по всему телу шла мелкая дрожь.
Егорка меня о чем-то спрашивал, тряс за рукав. Я слышал его голос, но слов никак не мог разобрать. Со мной раньше ничего подобного не случалось. К морозам и холоду я давно привык.
Майор лежал на краю дороги в нескольких метрах от разорванной лошади. Еще пахло свежим запахом взрыва. Тело майора было неподвижно. Ему оторвало левую руку. В правой, он держал кусок поводка от уздечки. Голова была разбита. Из бедра текла темная кровь.
Он умер сразу в короткое мгновение взрыва. Шинель с него сорвало, новый китель был порван и забрызган кровью.
Вслед за нами прикатил старшина. Он бросил мне на руки шинель и шапку. Я оделся. Прошло немного времени, я стал согреваться. Следом за старшиной, который прискакал верхами, тарахтя по кочкам, прикатила подвода.
В небе появились первые проблески утреннего рассвета. Для нас светило небо, для майора наступила черная темнота.
Стало заметно светлей и я рассмотрел майора, место и подробности взрыва. Лошадь майора задней ногой наступила на противотанковую мину. Как она сюда попала? Почему не взорвалась раньше? Здесь по дороге целую неделю скакали и ездили. Всю дорогу избороздили колесами телег. Как могла остаться здесь нетронутая мина? Мне это показалось невероятным и непостижимом.
Мина взорвалась под брюхом у лошади. Майор попал в самый центр взрыва. Смерть была легкой и мгновенной.
Мы стояли полукругом и молча смотрели на нашего командира. Ветер трепал полы наших шинелей и слегка шевелил пряди волос майора с запекшейся кровью.
Мы потеряли своего майора и заботливого командира. Он был веселый, жизнерадостный человек, с неугасимой энергией, юмором и напором. Майор для нас был другом и требовательным начальником. За время совместной службы на фронте я никогда не чувствовал с его стороны хамского деспотизма, лицемерия и тупого зазнайства. Это был человек энергии и дела, открытый и справедливый. Он пытался нас расшевелить и ободрить, заставить посмотреть на войну и на жизнь без тоски, обреченности и печали.
Вот смотрите. Я лежу перед вами. Значит так нужно. Я об этом не сожалею. Да! Он был хороший человек. Он понимал нас каждого, не то, что другие. Он старался не замечать наши грехи и мелкие оплошности. За всю войну я встретил двух порядочных людей. Мой первый командир Архипов в сорок первом пропал без вести. И вот теперь погиб комбат Малечкин Александр Иваныч [173] . Эти двое оставили в моей памяти то человеческое и лучшее, что связано у меня со всей войной. Два человека оставили в моем сознании неизгладимый след добросовестности и порядочности.
173
Маличкин — Список безвозвратных потерь 4 гв. опб с 01 по 09.04.43 г.
Я знал, что где-то в Горьком у Малечкина была семья. Он часто показывал мне фотографию, где были сняты жена и сын, и рассказывал подолгу о них. Я и сейчас вижу её перед глазами.
Вот собственно всё, что я могу рассказать о жизни майора. Откровенно жалею, что погиб такой человек.
Глава 22. Полковая разведка
Гибель Малечкина решила судьбу многих из нас. Солдат с пулеметами отдали в стрелковые полки, штаб батальона и его тыловые службы расформировали, и 4-ый отдельный гвардейский пулеметный батальон перестал существовать.
Для нового назначения меня вызвали в штаб дивизии. После короткого разговора мне предложили перейти в полковую разведку.
— Решай сам! Или разведка, или стрелковая рота в полку! Сходи, погуляй и давай ответ!
Я вышел, перекурил и дал согласие на полковую разведку. Меня направили в 52 гвардейский стрелковый полк. |Начальника штаба [174] майора Денисова Н.И. я знал в лицо. Мы прежде несколько раз встречались с ним в штабе дивизии. Меня назначили к нему помощником по разведке. С командиром полка [175] я не был знаком.|
174
Денисов — гв. майор начальник штаба 52 гв. сп после 12.11.1943 года. Транквилицкий — Список потерь 52 гв. сп с 09 по 30 ноября 1943 года.
175
Скорняков — гв. подполковник, командир 52 гв. сп 17 гв. сд (март 1943 года).
Хотя, в должности начальника штаба пулеметного батальона я от передовой надолго не отрывался, но разведка была для меня незнакомым и новым делом.
В беседе с командиром полка я узнал, что в полку сейчас острая нехватка людей.
— Пока мы стоим в обороне, — пояснил он. — Присмотрись к своим солдатам, изучи передний край и зря к немцам не суйся. Организуй наблюдение и учти!
— Сейчас твои разведчики используются на охране КП и стоят в ночных дозорах. Ты их не тронь. От несения службы не отвлекай. Оборона растянута. В полку людей не хватает.
— Смотри сюда! — и он, по карте, показал участок обороны полка.
— Высота 203, Сельцо, Старина, Левый берег реки Вопря, Высота 248, Ректа, Починок |Он, по карте, показал участок обороны полка.|.
— Немецкий край обороны проходит по недостроенной насыпи железной дороги, деревни Скляево, Морозово, село Петрово, Высота 243, Отря и Забобуры. Далее на станцию Казарина, Лосево, Рядыни и Шамово [176] .
— Не исключена возможность, что немцы проведут разведку боем нашего переднего края, пустив до роты солдат. Начальник штаба даст тебе провожатого. Пойдешь во взвод полковой разведки. Находиться будешь там. Познакомься с людьми. Что надо — придешь ко мне.
176
Немецкий край обороны проходит… (Вероятно, что Морозово и Петрово указаны ошибочно. Криулино, где был захоронен Маличкин по времени немного раньше, не вписывается, Морозово слишком близко.)
Командир полка позвонил начальнику штаба. Майор |Денисов| дал мне в провожатого сержанта |телефониста|. Мы с ним отправились на передовую.
Были последние числа марта. В воздухе пахло сыростью и прелой листвой. Конец марта выдался тихим и теплым. Туман подобрал остатки снега. Солнце слизнуло остатки льда в оврагах и лощинах. Подсохли дороги, но грязь в низинах была.
На передовой свой порядок хождения по открытой местности. Под утро движение в пределах прямой видимости прекращалось. Солдаты приваливались к стенкам своих окоп, неторопливо дымили цигарками и для пущей важности выглядывали иногда за бруствер, посматривая в сторону немцев. Немцы по ночам не стреляли, но светили усиленно ракетами. Днем в нашу сторону летели снаряды и мины. Малого калибра к окопникам, а тяжелые — к тыловикам.