Ванька-ротный
Шрифт:
Принимая в свою семью новобранца, мы излагали ему все без прикрас.
— Работа наша ночная! Мы брат на войне полуночники!
— Ты должен быть чутким, внимательным, решительным и осторожным. Ночью нужно уметь видеть и слышать, улавливать тени, шорохи и неясные звуки, собачьим чутьем выхватывать из темноты ночи живую цель.
Мы ночью ходим бесшумно, как приведения. Пройдет неделя, другая иногда светлого дня не увидишь. Так и будешь жить как летучая мышь в темноте. С вечера уходить, а к утру в темноте возвращаться. Разведчики и умирают ночью. Днем они спят.
Есть еще один важный момент. Разведчик всегда и везде должен иметь свое оружие в идеальном состоянии. Ни я, ни командир взвода твое оружие проверять не будет. За своим оружием каждый следит сам. Оружие это последний шанс остаться живым. Всякое может случиться. Разведчик в любую минуту должен быть начеку. Знаешь, что такое чека?
В отличие от солдат стрелковой роты, которые таскают ружья за спиной, у разведчика всегда в руках должен быть автомат. Патроны пистолетные. Пули летят не далеко. Убойную силу имеют небольшую. Автомат во время стрельбы сильно бросает. Масса затвора, который во время стрельбы прыгает, не позволяет вести точный прицельный огонь. Рассеянность большая. Шуму и треску много, а толку мало!
Автомат хорош для ближнего боя. С прицелом и мушкой возиться некогда. Огонь из него ведут с рук, с бедра или живота. Увидел цель, — стреляй в упор! По дальней цели огонь не веди! Напрасное дело! Стрельба короткими очередями дает не плохие результаты. Все это вы должны знать, чтобы потом ребят понимать с полуслова.
И еще замечание. Ночью в полумраке окопа неподвижная фигура немца плохо заметна. Немец может притаиться, а потом драпануть из-под носа. Видеть ночью, это особая наука. Опытный разведчик может подойти к немцу на двадцать метров и тот его не заметит. Потом я вам покажу это на примере и растолкую, почему это так.
И еще нужно сказать о разведчике. Карманы у него набиты бинтами и в каждом кармане лежит по гранате. Если увидишь, у кого из ребят на поясе в ножнах болтается нож трофейного происхождения, то знай, что в ночном поиске ножи в ход не пускают. Нож нужен разведчику, чтобы открыть бутылку шнапса или вскрыть банку консервы.
За год войны в разведке мне ни разу не пришлось увидеть нож, испачканный немецкой кровью. Нам нужна не зарезанная ножом жирная немецкая свинья, а живой и невредимый немец. Для нас язык огромная ценность. Он для нас как самый дорогой гость!
Притащили его к себе в блиндаж, мы его обласкаем, нальем два раза по сто, накормим, закурить дадим, свернем козью ножку. С пленным немцем у нас исключительно обходительное обращение. Мы к нему всей душой. Потому, что он стоит многих жизней наших ребят. А тут все обошлось без потерь и без лишнего шума.
Немца в окопе берут на внезапность, на страх, на испуг. От одного нашего появления у него парализует ноги и руки. Он может только заорать с перепуга. Мы ему культурно прикроем ладонью рот. Но это, чтобы до него дошло, что орать бесполезно.
Но чаще бывает так, что нас на подходе обнаруживают немцы. Первый попавшийся бросается наутек и поднимает крик как недорезанный. На переднем крае у немцев моментально поднимается боевая тревога. Пулеметы и минометы начинают реветь. Нейтральную полосу режут разрывы снарядов. Попасть в такой переплет не веселое дело. Подавить, этот бешеный огонь наши не могут. У наших нет орудий и боеприпасов. Стрелять ночью из орудий боятся. По вспышкам орудий их тут же засекут и подавят.
Инструментальная разведка у немцев была на высоте. Связь работала четко. У нас с передовой в тыл тянется один телефонный провод. У них по пять, по шесть проводов. У нас, чтобы с артиллерией соединиться, нужно звонить через батальон, а потом попадешь в штаб полка. У них непосредственная связь с огневыми позициями артиллерии. И все это дублируется проводами связи.
Полковая разведка не может рассчитывать на огневую поддержку своей артиллерии. Опровергнуть этого никто не может. |Я могу сказать это в глаза Левину Славке, зам. командира полка по артиллерии.|
Когда и где артиллеристы поддерживали огнем полковую разведку? Так что, одно неосторожное движение, пустяковая оплошность или нелепая случайность, часто приводили к гибели людей.
А если немец зазевался и ты ввалился к нему в окоп, то он от одного твоего вида цепенеет от страха и от ужаса. Он сам бросает оружие на землю и с восторгом, перекосив свое лицо, поднимает лапы и бормочет — Гитлер капут! И дело, как видно, до ножа не доходит. Кивнул ему в сторону головой. Мол, давай не шуми и вылазь наверх и он стервец все понимает без слов. Бежит по нейтральной полосе в охотку, назад на своих не оглядывается. Каждому жизнь дорога!
А если немец стоит на посту и случайно, обернувшись, увидит, что ты идешь на него с обнаженным ножом, то можешь быть спокоен, он без всякого крика всадит тебе пулю в упор.
Ну, ткнешь ты его ножом! А дальше что? Проткнутый ножом он ни кому не нужен! Логика простая. С ножами разведчики бегают только в кино.
Подойди к немцу незаметно и тихо, бодни его автоматом в бок, приложи палец к губам и он поймет сразу, с кем дело имеет. Поддень его мушкой легонько под зад, и он как натренированный выпрыгивает из траншеи. Вот это классический пример как надо брать без шума немецкого часового.
Без хорошего, острого ножа разведчику тоже не обойтись в боевой обстановке. Нужно обрезать немецкую телефонную связь, разрезать сапог при ранении в ногу, срезать аккуратно дерн и поставить мину.
Прибежит немецкий связист, ткнется к оборванному проводу, а конец провода к взрывателю подвязан. Подумают, что подорвался на собственной мине.
Последний снег сошел в апреле. Цвет земли менялся с бурого на зеленый. В апреле мы получили партию маскхалатов, сшитых из тонкой материи. Штаны с резинкой по типу пижамных пятнистые и рубахи с капюшоном с разводами, с зеленоватой марлевой накидкой на лицо.
В апреле было еще довольно холодно. Разведчики в нейтральной полосе лежали подолгу. Под маскхалаты надевали стеганые телогрейки. Зимние шапки были тоже в ходу. Только наш старшина Волошин ходил в картузе и не снимал его. Он, как и повозочный каски не носил.
Кстати о касках. В разведке не принято было носить ниши железные каски. Если не считать случаи, когда ребята надевали немецкие каски. В немецкой каске ночью не разберешь, кто идет по немецкой обороне, свой или чужой. Форма у немецких касок была особая. На нашу не похожая. Напялишь ее на шапку и можно вплотную подойти к фрицу, в немецкой траншее. А дальше она не нужна. Ее можно сбросить. И для своих она опасна, когда возвращаешься назад.