Ванна с шампанским
Шрифт:
Санек, сам пострадавший от женской неверности, понял заказчика с полуслова, и договорились они моментально.
Спустя четыре часа на пустой, как женские обещания любви и верности, кредитной карточке исполнителя появилась приличная сумма аванса.
В тот же день Санек приобрел недорогой мобильник со встроенной камерой и чуть более качественную фототехнику – компактную цифровую «мыльницу». Вооружившись таким образом, он заранее присмотрелся к отелю, куда ночью должна была вселиться супруга Бигмена.
Именно туда он и направился утром,
Скромный отель удачно расположился на Эсквинском холме в пятидесяти метрах от Санта Мария Маджоре и буквально напротив другой известной церкви – базилики Санта Прасседе.
Равнодушный к неодушевленным красотам Санек даже не зашел взглянуть на знаменитые византийские мозаики, страстной столб Христа и капеллу святого Зенона, за исключительное великолепие получившую название «Райский сад».
Он бесцеремонно потеснил в дверях церкви смуглолицего побирушку с пластиковым стаканчиком для подаяний и уселся на другом краю каменного крыльца.
Приметные дизайнерские шмотки от щедрот богадельни в этот день остались не у дел: Санек предпочел им неприметные серые бриджи и мешковатую рубаху и теперь выглядел непритязательно и скромно, как начинающий бомж. С темным порталом он сочетался вполне гармонично, в глаза не бросался, внимания к себе не привлекал.
Исход народа из отеля начался примерно в восемь тридцать.
Сначала стройным караваном потянулись аккуратные мелкорослые азиаты, розово-желтые и свежие, как чайные розы.
За ними важно выступили, стуча копытами тяжелых башмаков, две тучные дамы голландской породы и пожилая чета немцев – загорелый живчик-дедушка и пышная, как квашня, бабуся.
Все эти колоритные граждане заинтересовали Санька не больше, чем церковная мозаика. Он, правда, засмотрелся на стайку смуглых брюнеток, но не по долгу службы, а исключительно как частное лицо мужского пола. Черноволосые девицы были весьма аппетитными, однако сейчас Санек поджидал блондинку.
Вместе с инструкциями Бигмен прислал ему несколько фотографий своей предположительно неверной супруги Виктории и ее неразлучной подружки Настеньки.
Судя по снимкам, Вика-ежевика была сладкой генномодифицированной ягодкой, явно крашеной блондинкой с позлащенной в солярии кожей, перманентным макияжем и большим запасом силикона в привлекательных парных выпуклостях. Подруга Настя походила на Вику, как кукла Синди на куклу Барби, то есть тоже была ногастой, грудастой, губастой и глазастой, только не белокурой, а русоволосой.
Санек был уверен, что не пропустит эту парочку, и держал наготове в рукаве потрепанной рубахи мобильный фотоаппарат.
Однако руссо туристо осложнили работу неопытного папарацци, вывалившись из отеля плотной группой в количестве четырех человек, из которых один был мужского пола.
Это фотограф уяснил не сразу, так как сортировку объектов по гендерному признаку затруднили их прически и наряды.
Все четверо были либо в шортах, либо в джинсах, в майках пастельных тонов,
Он торопливо сделал несколько снимков великолепной четверки и, с облегчением увидев, что на углу плотная группа распалась надвое, последовал за Викой и Настей.
В девять утра в сквере было малолюдно, только с натужным сопением бегал кругами какой-то престарелый спортсмен в трусах и майке да чинно гуляли дама с собачкой – обе кривоногие, одышливые, с брюзгливыми физиономиями.
Чемоданчик наш стоял там, где мы его оставили.
– Здравствуй, родная! – сердечно приветствовал упакованную донну ванну Зяма. – Ты готова пуститься в путь?
Ничего не ответила ему ванна, только послушно покатилась на колесиках подкладных скейтов, демонстрируя недурные ходовые качества.
– Прекрасная конструкция, надо бы запатентовать! – радовался Зяма, ведя чемоданованну под уздцы.
Прорезиненные колесики катились мягко, так что даже на брусчатке наш экипаж шумел не больше, чем обычный чемодан.
Поскольку калитку уже открыли, вывод нашего засадного полка из сквера был осуществлен легко и быстро. Мы только немного постояли в непроглядной тени портика на выходе, дожидаясь попутчиков.
В Риме люди с чемоданами – неотъемлемая часть пейзажа, одним больше, одним меньше – картинка не меняется. Минут через пять мимо нас деловито проследовала пара американских туристов, отягощенных чемоданами и поисками нужного адреса. Мы с Зямой мимикрировали: тоже достали имевшуюся у нас карту и под прикрытием широко развернутого бумажного полотнища пристроились американцам в хвост. Охранник в будке на углу не обратил на нас никакого внимания.
К сожалению, нашему поступательному движению сильно мешали многочисленные римские лестницы, преодолеть которые мы не могли, а потому вынуждены были их обходить. В результате путь к отелю оказался очень долгим, с многочисленными ответвлениями и петлями.
– У меня странное ощущения, будто это уже было, – пожаловался мне Зяма, когда мы в третий раз выкатились на бульвар, спуститься с которого можно было только по крутым ступенькам.
– Еще бы! Мы кружим тут уже минут десять! – согласилась я.
– И, кажется, не мы одни, – добавил наблюдательный братец. – Вон те парнишки тоже петляют. Должно быть, заблудились, туристы!
Он хохотнул, ощущая свое превосходство над незадачливыми «парнишками».
Зяма, надо отдать ему должное, в Риме ориентировался, как почтовый голубь. Он с беспримерной точностью определял правильное направление и с легкостью находил дорогу в путанице узких улочек. Конечно, когда мы прогуливались по ним без громоздкой и неповоротливой чемоданной колесницы.