Ваня, Шахматка и другие
Шрифт:
Кем-то оказался Тимур, который догнал Сашку и теперь смеялся вместе с ним.
А мимо проезжал мусоровоз.
– Вон там твоей приставке самое место! – крикнул Сашка, размахнулся и швырнул приставку в сторону мусоровоза. Она взлетела, все выше и выше, и шлепнулась прямо в мусорный бак.
Тимур захохотал. Сашка захохотал. Ваня вскочил на ноги и побежал за уезжающим мусоровозом.
Дверь закрылась, отрезав Шахматке путь к спасению. Теперь нужно было ждать, когда кто-нибудь войдет или директор захочет выйти. И тогда уж не зевать. Но пока никто не заходил, и директор никуда не собирался. Наоборот. Он взял свой пульт, нажал на кнопку. Большое кожаное кресло выехало на середину комнаты. Нажал на другую кнопку, и окна закрыли тяжелые плотные шторы. Третья кнопка – включились огоньки вокруг белой доски. А после того как он нажал на четвертую кнопку, доска поползла вверх, сворачиваясь в рулон.
За доской был экран. Директор уселся в кресло, нажал еще несколько кнопок, и на экране заклубился дым. Черный, с красными проблесками.
Шахматке стало страшно. Дым был ужасный. И скрывалось за ним тоже что-то ужасное.
– Все готово, Мастер Игр, – сказал директор льстивым голосом. – С Шахматкой покончено. Сегодня на празднике мы всем покажем Черного Ниндзя, а завтра Ниндзя заменит все передачи Шахматки.
– Отлично. – Из клубов дыма пророкотал голос. – Партия приставок с моими играми уже доставлена в парк. Приставки надо раздать всем детям, которые придут на праздник. Бесплатно.
– Как же так? – заволновался директор. – Я думал, мы продадим их… Недорого, конечно. Но ведь там тысячи, тысячи превосходных приставок…
– Их надо отдать бесплатно! – отрезал голос. – Я хочу, чтобы каждый ребенок на празднике получил мою приставку. Деньги мне не нужны. Мне нужны дети. Как только дети начнут играть в мои игры, они подчинятся мне. Я обрету необыкновенную силу в вашем мире. И ты вместе со мной станешь самым богатым и могущественным. Все дети будут слушать только твое радио и покупать только то, что ты будешь рекламировать.
Директор довольно потер руки.
– Но как мы заставим их играть в ваши игры? Дети ужасно противные. У них есть все на свете. Приставки, смартфоны, планшеты. Что если они не захотят играть в то, что нужно нам?
– Ха-ха-ха-ха. – Клубы дыма тряслись в такт хохота. – Неужели ты думаешь, что я, Мастер Игр, не справлюсь с какими-то детьми?
Шахматка выглянул из-под стола, но рассмотреть того, кто скрывался за дымом, было невозможно. Хриплый голос Мастера Игр вселял страх. А его слова пугали еще сильнее.
– … мы будем управлять детьми. А дети будут управлять своими родителями. Мы будем говорить им, что делать, с кем дружить, что думать. Ни один человек, который играет со мной и проигрывает, не сможет ослушаться Мастера Игр.
– А если он выиграет?
– У меня нельзя выиграть. Я Мастер Игр, забыл? Я всегда побеждаю. Ха-ха-ха.
– Хи-хи-хи, – вторил ему директор.
Ох-ох-ох, дрожал под столом Шахматка.
Внезапно дверь распахнулась. В кабинет заглянула Сонечка.
– Павел Петрович, там привезли… Ой, вы заняты…
– Занят! – рявкнул директор.
Путь был открыт. Шахматка метнулся к двери, не заботясь о секретности. Сонечка взвизгнула и отскочила к стене. Шахматка со всех ножек припустил по коридору. Вслед ему неслись крики: директора, Сонечки, еще чьи-то. А над общим шумом летел жуткий хриплый голос Мастера Игр:
– Поймайте его!!! Поймайте его!!!
Шахматка бежал, не разбирая дороги. Он врезался в стены, уворачивался от ног, подскальзывался на поворотах.
– Что это?
– Ой!
– Держите его!
– Стой!
– Закройте дверь!
Криков было много. Людей было много. Они сталкивались, ничего не понимали, задавали слишком много вопросов и мешали друг другу. Благодаря этому никто не мог поймать Шахматку. А он все бежал и бежал, не зная, где его студия, где Дима и, главное, поможет ли Дима ему теперь, когда стал Черным Ниндзя.
Наконец впереди показались большие прозрачные двери. Сквозь них лился солнечный свет. Выход! В двери заходил кто-то в светло-синих джинсах и на высоких каблуках. Шахматка бросился Джинсам наперерез. Джинсы завизжали, отпрыгнули в сторону, подскользнулись на каблуках. Шахматка услышал позади себя глухое «шлеп». Он обернулся. Упавшие Джинсы заблокировали собой выход, преградив путь погоне.
Шахматка отбежал подальше и шмыгнул за угол. Сразу за зданием радиостанции росли деревья, малыши копошились в песочнице, мамы беседовали на скамейке. Никто не обращал внимания на шахматный стол, который крался за кустарниками. Шахматка продирался сквозь ветки, пока не уперся в зеленую металлическую стенку. Только здесь, где его никто не мог увидеть, он остановился и заплакал горькими слезами.
Глава 4. Сева, Охра и Кристалл
Мусоровоз ехал медленно, а Ваня бежал. Но как бы медленно ни ехал мусоровоз, догнать его не получалось. Когда он тормозил на светофорах, Ваня настигал его, но после третьего перекрестка мусоровоз выехал на широкую улицу. Машин там было больше. Мусоровоз поехал быстрее, а потом и вовсе пропал из виду.
Приставка потерялась совсем. Как и сам Ваня.
Все вокруг было незнакомое: улица, дома, магазины, вывески. В какой стороне школа, в какой – дом, Ваня не знал. Телефон остался вместе с рюкзаком на школьном дворе. В носу у Вани защипало. Он добрел до автобусной остановки, сел на скамейку. Очень хотелось плакать.
– Только сегодня! В детском парке! Праздник детского радио! Приходите! Приходите! Приходите!
Мимо проехала разноцветная машина, из которой на всю улицу разносилась веселая песня Ребят.фм. Ваня вспомнил Шахматку и приободрился. Где находится его школа или дом, вряд ли кто-нибудь знает. А где находится парк, знают все. Он спросит дорогу, быстро сбегает в парк, отыщет там Шахматку и попросит помочь. Шахматка наверняка придумает, как ему вернуться домой.
– Раз-два, три-четыре, раз-два, три-четыре! Ноги выше, строй ровней! За хвост не держись, не поможет!
На ржавой консервной банке стояла маленькая шахматная фигурка. Была она не белая и не черная, а облезлая. Единственное, что о ней можно было сказать точно, это то, что она деревянная. Фигурку звали Севой, и любой знаток шахмат без труда признал бы в нем слона.
Впрочем, сам Сева считал, что он офицер, что в каком-то смысле одно и то же.
– Продолжаем, не зеваем!