Варенька
Шрифт:
– Это теперь ты всегда чешуйчатой будешь? – завопил Богдан.
– Нет.
– Хууууух! Ну давай превращайся и полетели домой. Я есть хочу.
– Вечно только о себе думаешь!
– Варенька, мы всю Терру облетели, в поисках тебя. Пока твоя бабушка не наколдовала, мы не знали где ты. Так что давай превращайся и полетели.
– Хочу ноги! – выдохнула я.
И как по «Щучьему велению» у меня появились ноги, а хвост совсем исчез.
– Вот это формы! – воскликнул Богдан и отвернулся.
А я только сейчас поняла, что русалки лифчик забрали! И все прелести наружу. Быстренько закрылась, а Богдан повернулся и укрыл пледом. Мягким. Плюшевым. Мне же было стыдно за такие кадры.
– Варенька! – тихо позвал меня Богдан, когда бабушка ушла с берега.
Я повернула голову, и наши губы соприкоснулись. Целовались мы долго. Я даже не сопротивлялась. Потом Богдан поправил, съехавший с плеча, плед, взял на руки и мы полетели домой.
6.
Ранним утром я проснулась и увидела рядом Богдана, тот сидел возле кровати на стуле. И только я хотела заорать, как он мне рот рукой зажал и пальцем пригрозил.
– Тихо! – шикнул он. – Мне пора.
Раскрыл крылья и улетел. Вот так всегда!
– Возбудил – не дал! – зашипела я, встав с постели и надвинулась к шкафу, чтобы переодеться.
Тут раздался грохот, и я обронила одеяло, оставшись в довольно открытом, во всех планах, нижнем белье. Кто-то тяжелыми шагами направился ко мне и обнял.
– Богдан?
– Ммм…
– Ты чего?
– Сама же сказала: «Возбудил – не дал», вот я и вернулся.
– Чтобы дать? – испуганно спросила я.
– Мандюлей! – и пришёлся мне увесистый шлепок по самому неприкрытому месту. – Чтоб мыслей таких больше в голову не лезло.
– Мне можно. – и вот так вот нагло меня развернули и заключили в кольцо рук.
– Завтра ночь на Иван Купала. – улыбнулся Богдан.
– И? У нас шабаш?
– Типо того, на лесной поляне возле реки молодежь собирается. Пойдем?
–
– Нет. Я имел в виду, что мы вместе идем.
– Я подумаю. – и только я потянулась поцеловать своего защитника, как вдруг услышала сигнал.
Оставив Богдана стоять посреди комнаты, я подбежала к окну.
– Чтоб тебя лешие в лесу изнасиловали, тварь безрогая!
– Бабушка проснулась… - прошептала я Богдану.
– Я твой род прокляну, вместе с твоей машиной! Заживо похороню в гробу с шумоизоляцией! – да, бабуля видимо сильно рассердилась.
Я услышала шаги в направлении моей комнаты, Богдан вскинул крылья, подлетел, быстро поцеловал, что-то оставил в моей руке и испарился. Тем временем в комнату влетела бабуля с метлой и кочергой.
– Варенька, там жОних пожаловал, черт бы его побрал!
– Я таких не беру, баб Маш. С ними морок много. – прошел мимо двери черт… самый что ни на есть черт! Черный такой, с рогами, хвостатый, он из трубочки потягивал молоко.
– Здравствуйте! – произнесла я опешив.
– О, Варька. И тебе всего темного и адского! Баб Маш всё было вкусно, мне пора. Всего вам темного! – черт поклонился и исчез.
– Всего темного! – распрощалась бабушка. – Твоя нянька, с детстве ты его за рога часто таскала. То хвост решишь скрутить, то косички заплетала. Он тебя Варюш после таких пыток не то ,что уважает, боится, как огня.
А за окном опять: Пиииииииииип!
Тут не выдержала я:
– В очко себе побибикай!!! – вылезла я в окно и заорала, что есть мочи.
Богдан и Кузьмич замерли, аж бревно из рук выпало. Тут из машины вылез ухажер и начал деловито лазить в айфоне. Я накинула халат и вышла ко двору.
– Чего приперся? – сходу начала я.
– Мммм, моя сладкая конфетка. Я говорил, что ты по утрам очень сексуальна. – меня притянули к мужскому телу и начали целовать в шею.
– Я так корове с утра говорю, она аж молоком вся исходит! – заорал дед Кузьмич и меня тут же отпустили.
– Солнце мое, что у тебя на ногах? – интересно, он спросил только потому что, я ему на ногу наступила или потому что, бабуля в них только что из сарая вернулась, и теперь на лакированных ботинках Дамира остался след… хм… переработанной продукции.