Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль
Шрифт:
Англичанам, активно работавшим с Северным флотом, были хорошо известны советские потери в эсминцах и малых кораблях, факты повреждений тяжелых кораблей (хотя и искажаемые прессой) можно было проанализировать.
И в итоге рождалась совершенно однозначная картина: к 1944 году советский надводный флот был сведен к номинальной структуре. Немногие активно действующие соединения кораблей использовались почти исключительно в тактических целях, будучи не в состоянии противодействовать даже резко ослабленным кригсмарине. Смешные рассуждения о «сбалансированности» флота за счет перекладывания основной тяжести борьбы на море на флотскую авиацию, катера и подводные лодки вызывали улыбку союзников и вообще способствовали снисходительному отношению к советским ВМС.
Сведения о постройке легкого авианосца все-таки сумели как-то просочиться за рубеж и даже были приведены в последнем военном выпуске «Джейна» [59] , но никаких технических данных о нем известно не было, и, кроме общих слов о закладке русскими авианосца под названием «Красное Знамя», справочник ничего не давал. По «Советским Союзам» «Джейн» приводил данные о главном калибре и количестве предполагаемых к постройке единиц, все остальное являлось высасыванием из пальца и не представляло никакого интереса. Даже названия громадных линкоров до сих пор оставались секретом, чем объяснялось появление в их списке корабля под именем «Советская Бессарабия». О «Кронштадте» и «Севастополе» никаких упоминаний не было вовсе.
59
Jane’s Fighting Ships – авторитетнейший справочник по корабельным составам флотов мира, выпускаемый в Британии с конца XIX века и до сих пор.
В целом советская сторона могла быть вполне довольной той степенью секретности, какой удалось достичь в постройке и вводе в строй нескольких крупных единиц. Такого, насколько известно, не удавалось пока никому [60] .
К августу 1944 года Краснознаменный Балтийский флот имел четыре современных легких крейсера, один тяжелый и мощную, невиданную со времен империалистической войны корабельную группу из уже отрабатывающих совместные действия «Советского Союза», «Кронштадта» и «Чапаева». Знало об этом совсем немного людей. Болтунов хватает всегда и везде, но команды новых кораблей были собраны из сливок воюющих флотов: если зенитчик – то не отличник политической подготовки, а тот, кто умудрился кого-нибудь сбить; если офицер – то не «из бедняков», а уже показавший в бою свои умение и находчивость.
60
Это в значительной степени удалось японцам с серией «Ямато», данные по бронированию и вооружению которой, обнаруженные после войны, вызвали шок. Факт перестройки в авианосец третьего линкора серии, «Синано», также не был вскрыт.
Средства, выделяемые на подготовку кораблей, проходили отдельной закрытой ведомостью в делопроизводстве флота. Стрельбы они проводили не раз в месяц, а три в неделю, меняли лейнера и снова стреляли, а ходили в море столько, сколько позволяли планы обслуживания механизмов. Кузнецов считал, что «Кронштадт» готов к бою в любую минуту, «Чапаев» – также, но без авиагруппы. «Советский Союз», вступивший в строй позже всех, он предпочел бы доводить до максимальной готовности еще месяцев шесть – линейные корабли все-таки являются становым хребтом флота. Как принято говорить, «обеспечивают боевую устойчивость». Тем не менее нарком гарантировал, что, случись линкору выйти в море завтра, он вполне способен будет за себя постоять.
– Еще такой факт, – сказал Кузнецов в заключение. – Мой доклад по этому вопросу вы уже слышали, но я хотел бы еще раз особо об этом напомнить. Три дня назад, двадцать четвертого августа, в базу Северного флота пришла группа принятых в Англии кораблей в составе линкора «Архангельск», восьми эсминцев и одиннадцати больших охотников. Вышли они еще пятнадцатого числа…
– Успели, значит.
– Да, успели. – Кузнецов иронично посмотрел на остальных. – Миноносцы – старье, но вполне еще могут бороться с подводными лодками, а линкор – это просто звезда Арктики. Теперь с наскока север не взять.
– Когда он будет готов? – Сталин прищурился, наставив на наркома черенок трубки.
– К фактическому применению главного калибра – через месяц. Англичане не верили, что мы матросов прислали его принимать, сказали, что это переодетые инженеры.
– Это замечательно, товарищ Кузнецов. – Сталин снова начал ходить вокруг стола. – У меня такое предчувствие, что он нам очень пригодится.
– У меня тоже, – не очень почтительно усмехнулся адмирал. – Месяц назад я считал, что лучше бы они нам дали еще эсминцев, по весу…
– А теперь?
– А теперь не считаю. В сентябре мы еще один эсминец должны были принять.
– Не дадут…
– Да, теперь не дадут, – как эхо отозвался Кузнецов.
В наступившей паузе было слышно, как маршал Василевский, глубоко задумавшись, постукивает по блокноту тупым концом карандаша.
– Я не знаю, сколько точно у нас есть времени, – слова Сталина прозвучали очень тихо, – скорее всего, сентябрь мы еще имеем. А может быть, и начало октября… – Он ненадолго замолчал, а затем повернулся к Василевскому: – Товарищ Василевский, как бы вы отнеслись к возможности слегка притормозить продвижение наших войск на запад?
Маршал бровью не повел на столь неслыханное предложение, хотя явно не ожидал его, поскольку ответ обдумывал минуты две. Сталин не торопил.
– Ни один военный от лишнего времени никогда не отказывался, особенно в наступлении, – наконец ровно выговорил Василевский. – Тылы, конечно, растянуты, и даже система снабжения «на себя» не вечна и в наступлении выдыхается очень быстро. Уже выдохлась. Лишние две недели позволили бы нам сконцентрировать силы, подтянуть тылы, дать отдохнуть людям, пополнить бронечасти и пехоту в дивизиях второго эшелона. Да и всем остальным, – маршал посмотрел на Новикова, – время тоже нужно, судя по сегодняшним докладам.
Размышляя вслух, он мерно кивал головой, словно подтверждая каждую фразу отдельным кивком.
– С другой стороны, немцам это также позволит наконец-то произвести переформирование, перебросить дополнительные части с Западного фронта, попытаться создать новые рубежи обороны, прорывать которые придется потом со значительными усилиями… Набирает прочность бетон, значит, больше расход боеприпасов…
Маршал снова помолчал.
– Я предлагаю несколько замедлить темп на южном направлении, все же не останавливаясь совсем. Просто перенести тяжесть действий на север. Немцы оставили Грецию, что позволит им несколько усилить свои позиции в Югославии. Поэтому замедление нашего продвижения здесь будет выглядеть вполне логично – окончательно выдохлись, мол…
– Так.
– Тем временем можно постепенно нарастить нашу ударную мощь и усилить давление по линии Восточная Пруссия – Киль.
Замолчав, Василевский посмотрел на Сталина.
– Все это, конечно, теория, – подытожил он после паузы. – Но если бы мне нужно было выгадать время за счет некоторой потери темпа, я бы предложил именно этот вариант.
– Согласен. Даю вам два дня, чтобы представить более подробные предложения. Доложите вместе с товарищем Шапошниковым. На сегодня предлагаю закончить.