Варька-бандеровка
Шрифт:
– Не знал о вашем муже. И где он теперь?
– А кто его знает,… Может в раю, а может в аду. Убили его в тайге, браконьеры и убили. Время было такое, лихое да воровское. Ну, – она немного помолчала, – давай не будем о грустном. Ты вот лучше скажи – куда мой фен подевал?
– Вот он, в тумбочке возле кровати. Я не знал, что твой муж работал на станции, – неловко стал оправдываться я.
– Интересно, зачем ты фен хранишь в тумбочке у кровати? – она нагнулась, и лёгкое платье обрисовало крупные бедра и ложбинку меду ними. Я, с трудом сдержал вздох восхищения.
– А
– Сегодня он тебе не понадобится! – моя бесцеремонная гостья действовала напористо.
Она воткнула вилку фена в розетку, и с сомнением покачав головой, оглянулась на меня:
– Потянет? У нас вечно напряжения не хватало.
– Всё нормально! Я даже утюг включаю.
– Эх, бабы, бабы! Вот дуры! Такой мужчинка пропадает! – она сушила волосы и одновременно рассматривала журнал наблюдений за уровнем воды, – смотрю, когда большая вода пойдет. Дней пятнадцать у меня в запасе есть, можно расслабиться. А потом – сутками на реке.
Встряхнула волосами, улыбнулась мне:
– Давай пировать будем! Не так много приятных моментов выпадает, пусть хоть этот вечер будет замечательным.
Не стану вам рассказывать, как пили мы терпкое вино, вперемешку с коньяком, дурачились, кормя друг друга икрой, как скормили половину вкуснейшей рыбы Норкё и когда предложили ей вина то, моя умная собаченция, отвернулась от нас, вздохнула и отправилась в свой угол. Я, рассказывал анекдоты и смеялся вместе с Варварой, однако ловил себя на мысли, что нестерпимо горю желанием ощутить тепло её роскошной груди в своих ладонях. Она, зачерпнув ложечкой икру, отправила её в рот после небольшой рюмки вина. Одна икринка осталась на её губах. Словно, капелька росы, на ярко–алой вишенке. Машинально я сделал жест, как бы убирая что-то с губ.
– Что? Думаешь, поцелуй будет соленым? – она придвинулась ко мне и сладкий от истомы и чуть соленый от икринки поцелуй замер на наших губах.
Словно вешняя вода своим половодьем сносит все вокруг, так и страсть захлестнула нас.
Уже утром, провожая Варвару, я долго, напрягая слух, ловил затихающий треск мотора её снегохода. Развернувшись к притихшей лайке, усмехнувшись, произнес:
– Давай, Норка, направляйся к дому. Никто за нас наши дела не переделает!
Первым делом взял я в руки бутылочку Варькиной настоечки. Оставила она мне немного, силы она и вправду придаёт. Кто в тайге промышляет, тот всегда при себе её держит. Там есть с десяток корешков – травок, бодрят – хоть сутки напролет работай. Берег я эту настоечку, знал – настанет час, ох как пригодится!
А пригодилась через недельку. Напрасно я ждал Варвару в следующую субботу.
Не приехала…
Дороги развезло, и почти грунтовая дорога к моему домику превратилась местами в колею, изредка разбавленную лужами. Но, к моему удивлению, видавший виды УАЗик, спокойно двигался вперед словно пароход, разрезая колесами воду.
Это потом, мне сказали, что дорогу к моему домику сделали «хитрой». Почти два года сапёры мостили камнем колею, да еще сверху засыпали щебёнкой. Тяжелая техника без помех подходила к берегу, и на многие километры морская акватория оказывалась под прицелами ракет. А кажется, дорога, как и все дороги края, разбитая донельзя, да непроходимая даже для вездеходов.
Что-то я отвлёкся от темы! Так вот погнала меня в посёлок не только нужда, кончились кое-какие продукты, а скорее всего эхо той встречи с Варварой.
Уже на пороге магазина, я знал все деревенские новости. Вызвали мою Варьку – бандеровку на учёбу в центр. И продлится та учёба ровно две недели.
Почему её так прозвали? Да все из-за фамилии мужа – Дорожко. Был он родом откуда-то из-под Житомира. Так вот, на эту украинскую фамилию наслоился неуступчивый, а порой откровенно непримиримый к браконьерам нрав Варвары.
Немного приунывший возвращался я к машине, как меня окликнули по имени и отчеству.
Я оглянулся на зов, и не без труда узнал Надежду. При первой нашей встрече она показалась мне худенькой коротышкой. Сейчас ко мне спешила довольно статная женщина.
– Геннадий Васильевич! Что ж вы так? Сами обещали зайти, как будете у нас в поселке, и не зашли, – сходу она попеняла мне.
– Так не получилось как-то, – стал оправдываться я, – дела заели, то да сё.
– Нехорошо получается! Меня баба Нюра все спрашивает, где вы?
– Передайте ей привет от меня, скажите – всё хорошо, работает, дела, заботы.
– Ой, у нас только и разговоров о вас! Её подружки, как соберутся, так и давай языки чесать! И добрый вы, и щедрый, и не пьющий!
– А откуда им известно, что я не пьющий? – изумился я.
– Так вы всего одну бутылку коньяка и две вина в магазине купили! И это почти на две недели! Да наши мужики такую малость за один раз выпьют и не поморщатся! Конечно, не пьющий!
– Так я эти бутылки и не открывал даже! Думал, когда с бани, рюмочку для настроения выпить.
– Конечно, вы там один, да один, тоскливо, небось?
– Почему один? – мне показалось, что в глазах Надежды промелькнул испуг, – у меня лайка.
– С лайкой не поговоришь. А вот у меня весело! Бабе Нюре не хочется свой домишко топить, так она к нам перебралась. Как мои сорванцы надоедят ей, она домой.– Надежда коротко рассмеялась, – а на завтра снова к нам. Да мне не так много хлопот с ней, а детишки под приглядом.
– Так что же вы их в детский сад не отдадите?
– Какой детский сад? Младшенькая уже в первый класс пошла. Ой, заболтала я вас! Идёмте к нам! Время обеда, у меня борщ вкусный наварен, ватрушек напекла, идёмте! Баба Нюра будет рада!
Что-то мне подсказывало, что отказаться нельзя.
– Хорошо! Борща я не ел почти год, да и от ватрушек не откажусь. Только сначала – в магазин. Не с пустыми же руками к вам в гости идти!
– Ой, сказали тоже! Да вам за нашим столом всегда будет самое почётное место!
В магазине две женщины, чуть ли не раскланялись со мной.
Продавщица, подмигнув Надежде, быстро отпустила нам и конфеты, и сок. С улыбкой протянула бутылку вина, которую мы всем миром выбирали, чтобы угодить бабе Нюре.