Варька и вурдалаки
Шрифт:
– А что ты будешь делать, если я соглашусь? – спокойно поинтересовалась Варька, сложив на груди руки.
Рюрик ничего не ответил. Он просто ухмыльнулся. И эта собственническая ухмылка матерого рваного волчары, больше похожая на хищный оскал, сказала Варваре гораздо больше, чем все самые выспренние слова. Черт решительно расстегнул ворот рубахи, выудил из-под него свой погасший камень, снял его с себя и повесил графине на шею.
– Боюсь только, Варвара, что теперь мы уже точно никуда друг от друга не денемся.
– Вурдалаки! Вурдалаки показались на границе Темных болот! – прервал идиллическую сцену
– Я должен идти, – неохотно выпустил графиню из своих объятий черт.
– Рюрик, пообещай мне, что ты хотя бы попытаешься быть осторожным.
– Хорошо, – пообещал черт. – Но только в том случае, если ты ответишь мне тем же. Диса и Лукерья возвращаются к драконам. Я хотел бы, чтобы ты улетела вместе с ними.
– Хорошо. Как скажешь.
– Неужели улетишь?! – не поверил своей удаче лэрд.
– Улечу.
– Ну, тогда я действительно постараюсь быть осторожным. И смогу спокойно уйти…
– А может, прежде чем мы разлетимся в разные стороны, графиня нам всем сказку на дорожку расскажет? – предложил Кеша, и вся компания с удовольствием его поддержала.
– Ладно…
Вершаевская сага. Сказка № 7
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в Козлопыркинском уезде стояла деревня Вершаевка. И жили в этой самой деревне дед Никифор с бабкой Фросей, дед Прокопий с бабкой Марусей, дед Федор да дед Селиван. И случилась однажды в их мирной деревеньке следующая история.
На грешной, старой и все повидавшей земле рвал на себе последние волосы безутешный дед Прокопий. Его жена, старая бабка Маруся, приказала долго жить.
Попала бабка Маруся на тот свет, глянула вниз на безутешного деда и решила, что нечего ей на небесах рассиживаться. Корова не доена, кот не кормлен, а если деда Прокопия без присмотра оставить, так он как пить дать найдет заныканную от него в чулке пенсию и пропьет! Однако сопровождавшие бабку суровые ангелы назад ее не пустили, а отвели прямиком к вратам рая. Ворота, разумеется, были закрыты. А святой Петр, зевая, появился только после того, как ангелы уже сорвали голоса. Оглядел он вновь прибывшую, сверился со списком и решительно отказался пускать ее в рай.
– Плюшками баловалась? Рок-н-ролл слушала? Деду своему изменяла? Нечего тебе в раю делать. В чистилище иди.
Правда, в чистилище бабку тоже не пустили. И пришлось ей, бедной, отправляться прямиком в ад. А в аду творилось что-то невероятное: строились баррикады, спешили куда-то бесы, и, за неимением свободных рук, принял ее в своем тронном зале сам Сатана. Бабка Маруся глянула на нечистого и аж зарделась вся. Высокий, красивый… правда, уставший чуть-чуть… но мужское тело, мужское тело… Г-хм… Да… Вот. Узрел Сатана нового грешника и уж приказал было вместе со всеми в кипящий котел бросить до определения заслуженного наказания, но потом передумал. А когда бабка Маруся рассказала ему о своем житие-бытие, слезу пустил, в ноги бросился.
– Бабка Маруся, помоги мне. Слушал я тебя, слушал и понял, что только ты меня спасти можешь.
– А что случилось?
– Понимаешь, тут через час один вампир помрет. Он одиннадцатый раз уже помирает, гад! А у нас в аду закон такой – сюда надо по собственной воле войти. Причем до утра. Иначе опять можно на землю вернуться. А эта сволочь на границе всю ночь сидит. Все нервы мне подергал, всех ведьм симпатичных соблазнил и много молодых, подающих надежды, бесов за собой на землю увел.
Заподозрила бабка Маруся неладное и попросила показать фотографию этого вампира. Ну точно! Это был ее сосед – дед Селиван. Пораскинула бабка Маруся мозгами и решила сделать вид, что согласна. Вывели ее с почетом за границу ада, села она на скамеечку и ну ждать. Ждать пришлось недолго. Упоенный визг молодых ведьм подсказал, что к аду уже приближается герой-любовник, ветеран эротического фронта пожилой дед Селиван. «Пожилой-то пожилой, а вон чего в аду-то творит», – подумала про себя бабка и двинулась навстречу.
– Ба, Маруся, радость моя, какими судьбами?! – искренне обрадовался ей Селиван.
– Хочешь я тебе вместе с Прокопием и Никифором бадью самогона поставлю? – сразу же перешла с места в карьер хитроухая бабка.
– Хочу! – сразу же согласился Селиван.
– Тогда вытащи меня отсюда! – потребовала Маруся. – Не ко времени я померла. У меня еще дома дела.
– Без проблем, – пообещал Селиван и зашептался с ведьмами. Ведьмы опять завизжали и выкатили бочки с вином. К пьянке, побросав в остывающих котлах грешников, тут же присоединились черти, и веселье захороводилось. Бедный Сатана до того вымотался, бегая и призывая всех к порядку, что не заметил, как наступило утро.
Не видел он и того, как дед Селиван уводил на землю бабку Марусю, подцепив ее под ручку и строя ей глазки.
– Какие-то мрачноватые у тебя сказки, графиня, последнее время получаются, – заметил Рюрик, когда смешки в зале более-менее стихли. – Между прочим, я читал печальное повествование об очередном воскресении деда Селивана…
– Да помню я эту неизвестно кем изданную книжицу, в которой мои сказки печатаются сами собой по мере их сочинения…
– Остается надеяться, что эта сказка не станет последней. Хотелось бы, чтобы история деревеньки Вершаевки закончилась чем-нибудь более… жизнеутверждающим…
– Лэрд, мы готовы, – появился в зале один из чертей, видимо, так же, как и Диса, не пожелавший считаться с решением Охрима лишить Рюрика титула.
– Ну все, Варвара. Мне пора…
– Не забудь, ты обещал быть осторожным!
– А ты обещала улететь к драконам. Ты улетишь? – тревожно всмотрелся в Варькино лицо Рюрик.
– Да улечу, улечу… иди… только возвращайся, пожалуйста! – Варька прижалась к черту, рывком поцеловала его и отпустила. – Да иди же ты! Никаких нервов на тебя не хватит!
Графиня всхлипнула, проводила Рюрика взглядом и пошла собирать вещи. За ней тут же последовала не менее расстроенная, проводившая Нарка Диса, и большой зал постепенно опустел.
Чтобы приготовиться к небольшому перелету, дракону обычно требуется минуты две, не больше. Однако недовольная тем, что ее опять не взяли на войну, Лукерья копалась примерно полчаса. Давно уже собравшая все свои сумки Диса замучилась ее подгонять. Однако в тот самый момент, когда Лукерья наконец исчерпала все свои капризы и чертовка уже удобно устроилась на ней верхом, выяснилось, что Варвара все еще не готова. По крайней мере выходить из собственного замка она никак не хотела.