Варшава
Шрифт:
– Да положи ты на нее. Тебе что, баб не хватает? Полобщаги перееб, и все ему мало.
– Нет, это все правильно. Но ты просеки – я к ней по-человечески, не как к малолетке какой, а она…
– Ладно, спи. Завтра с ней побазаришь.
– Про что мне с ней теперь базарить? Я к ней больше не пойду, даже если на коленях будет ползать.
– Твое дело. Не хочешь – не ходи. Подрочи в туалете…
– Сейчас договоришься!
Читаю объявления на доске в фойе иняза. «Заседание ученого совета института состоится 10 сентября». «Кто забыл ключи в аудитории 507, обращаться к гардеробщице». «В коммерческую фирму требуется сотрудник со знанием английского языка. Телефон 253 22 37». Срываю бумажку, кладу в карман.
У телефона в фойе – очередь. Выхожу на улицу, иду к таксофонам у булочной.
– Алло, здравствуйте. Я по объявлению, насчет работы.
Отвечает мужской голос:
– Ага, ясно. Вообще, мы лучше девушку хотели… Ладно, английский ты знаешь?
– Я учусь в инязе, на английском факультете, второй курс.
– Хорошо, надо на тебя сначала посмотреть – что ты за студент. Сегодня можешь приехать на офис?
– Во сколько?
– Часов в шесть.
– Могу.
– Хорошо, подъезжай. Улица Ольшевского, дом шестнадцать. Третий подъезд, первый этаж, квартира тридцать восемь. Знаешь, где это?
– Ну так…
– От вокзала на сороковом автобусе. Остановка так и называется – «улица Ольшевского». Все, давай.
Дом шестнадцать – замызганная пятиэтажка. Захожу в подъезд. В тридцать восьмой – черная железная дверь с неровно приваренными петлями. Звоню.
Открывает худой коротко стриженый мужик.
– Здравствуйте. Я насчет работы.
– Да, проходи. Дождь идет?
– Идет.
В комнате – старый письменный стол, на нем – компьютер и телефон-факс «Panasonic». Рядом – еще стол, на нем разбросаны бумаги. У стены – книжный шкаф, на полках – разноцветные коробки.
– Ну садись, что ты как не родной?
Я сажусь на стул, он – в компьютерное кресло.
– Значится, так. Наша фирма называется «Сэйф». Занимаемся сигнализацией и противоугонными устройствами – продажа и установка, короче. Эта комната – офис, а вторая – склад.
Он берет со стола брошюру на английском, дает мне.
– Инструкции, в основном, все на английском. И, значится, нам нужен человек, чтобы делать всякую работу, в основном переводить. Ты такое можешь перевести?
– Думаю, да.
– Не, не просто перевести, а чтоб понятно было и клиенту там, и установщику.
– Могу.
– Покажи свой документ, что учишься.
Я достаю студенческий, кладу на стол. Он берет его, открывает, поднимает на меня глаза.
– А паспорт с собой?
– Да.
– Покажи.
Я достаю паспорт, отдаю, он листает его.
– Прописка временная?
– Да, в общежитии.
– Ладно. Занятия в какую смену?
– В этом году – во вторую. Обычно с двух до шести-тридцати, а сегодня были с двенадцати-тридцати до пяти.
– Вообще, я тебе говорил – мы хотели взять девушку, чтоб сидела в офисе – ну, секретарша, короче. И заодно чтоб переводила. У нас была одна… Но можем попробовать и тебя. Тогда надо, чтобы ты приходил утром, часам к девяти и был здесь до занятий – звонки там если какие, с клиентами… Разберешься постепенно с сигнализациями, сможешь отвечать на вопросы. Ну и вечером тоже приходить, но там уже чисто перевод. Как тебе такое?
– А зарплата?
– Ну а сколько бы ты хотел за такую работу?
– М-м… Долларов пятьдесят.
– Это очень много. Столько я тебе дать не могу – мы тут деньги не печатаем. Сам пойми – дам я тебе, к примеру, полтинник, а ты его не отработаешь… Тогда я влетаю… Так что, давай, может, начнем с двадцатки, а там посмотрим?
– Ну, не знаю…
– Сейчас знаешь, сколько безработных? А студентов сколько ищет работу? Жрать все хотят, а студентов никуда не берут, все хотят, чтоб на полную ставку. И мне сюда звонят, просятся на работу. Но я никого не беру. Те, кто сами просятся, обычно нулевые. Вот ты хоть английский знаешь. Ладно, посмотрим, как оно у тебя пойдет… Ну что, согласен пока на двадцатку?
– Надо подумать.
– Нечего тут думать, больше этого ты нигде не заработаешь. Я знаю, что говорю. У меня знаешь, сколько знакомых на фирмах? И много кому нужны переводы, но никто не хочет за это платить.
– Ну, хорошо…
– Тогда завтра и приступай – к девяти утра. – Он достает записную книжку, открывает. – Вот, записываю тебя – с четвертого сентября. Значится, четвертого октября я выплачиваю тебе зарплату.
– А как вас зовут?
– Сергей Борисович. Костыленко Сергей Борисович.
Захожу в 12–01 к Андрюхе Конькову – он учится на моем потоке, в двести восьмой.
Андрюха сидит на кровати с конспектом. Его сосед, Сим, – высокий, с длинными волосами, в рваных джинсах – за столом.
Здороваемся. Андрюха жмет руку сильно, а у Сима ладонь вялая, мягкая.
В комнате полно музыкальной аппаратуры и полок с кассетами и книгами. Бобинник «Ростов» и кассетник «Вега», усилитель, большие колонки «С-50». Двухтомник Ницше, четыре тома Кортасара в клетчатых обложках, как у меня. Куча книг на английском и на немецком. Обоев не видно вообще: между полками висят коллажи из голых девок, фотографий Сталина, Ельцина, Горбачева, газетных заголовков, листов отрывного календаря, новогодних открыток пятидесятых годов. Третий чувак, Димм, сейчас на стажировке в Штатах. На его кровати свалены книги, журналы и кассеты.
– Водку будешь? – спрашивает Андрюха.
– Буду.
Он достает из-под стола бутылку, двухлитровую банку соленых помидоров и литровую с домашним овощным салатом.
– Поставь музыку, Сим.
– А что поставить?
– Что хочешь, только чтобы под водку шло хорошо.
– «Гражданскую оборону»?
– Давай. Кстати, как ты, Вова, относишься к «Гражданской обороне»?
– Я ее мало слышал.
– Значит, услышишь много, – говорит Сим. – Андрюха у нас большой поклонник товарища Игоря «Егора» Летова.