Варторн: Уничтожение
Шрифт:
– Думаю, настало время определиться: кто вы есть на самом деле, – сказал Брик. – По гроб жизни подданные Фелька… или граждане, которые намерены освободиться от ига.
Дальше они пошли в молчании.
На углу следующего квартала товарищи остановились. Брик достал маленькую свистульку и завел быструю мелодию – незатейливую, но запоминающуюся. Она привлекала публику, необходимую для начала нового представления.
Пока Тайбер развлекал собравшихся шуточками, Брик невольно заметил, что многие из них повторяются. Ну что ж, любое красноречие имеет свои пределы. Он и сам убедился в
Итак, они снова разыграли спектакль с огненным символом, и вновь толпа зашумела, обрадованная узнаванием. Члены Рассеченного Круга не даром распространяли слухи по городу. Брик в течение Лакфодалмендола самолично выжег на дверях и стенах домов двадцать восемь знаков. Рассеченный Круг являлся подпольной организацией, которая ставила целью свержение власти Фелька.
И все это было выдумкой… Фантазией, еще одной постановкой, родившейся в голове Брика. Только теперь спектакль ставился не на подмостках театра, а в жизни. И его персонажи – Тайбер, Квентис, Ондак, Гельшири и другие – даже не подозревали, что являются участниками разыгрывающегося действа.
В прошлом Брик, талантливый драматург, вносил свой вклад в культуру посредством пьес, которые так забавляли зрителей. Слава его перешагнула границы У'дельфа и распространилась по всему Перешейку. И хотя он никогда не думал о себе как о серьезном авторе, в глубине души Брик считал этот вклад достаточно весомым. Чем плохо веселить людей, заставлять их смеяться?
Но то, что происходило здесь и сейчас, было несравненно более важно. Его битва против Фелька в Каллахе. Возможно, именно за это его и запомнят люди… Но запомнят они не Брика из У'дельфа, а просто Менестреля И это правильно. В конце концов, он уже не Брик из У'дельфа. Ведь У'дельфа больше не существует. Точно так же, как и веселого драматурга Брика.
После того, как Тайбер завершил выступление эффектным поклоном, Брик снова обошел зрителей со шляпой в руке. И как прежде, отказывался от предложенных денег. Дважды его останавливали, схватив за рукав, и шепотом спрашивали, как можно присоединиться к Рассеченному Кругу.
Брик не знал, что ответить. Он ругал себя за подобную непредусмотрительность. Конечно же, следовало предположить, что люди захотят примкнуть к движению: кто-то под воздействием импульса, а кто-то и по идейным соображениям. И Рассеченный Круг, естественно, должен принимать новых членов. Другое дело, что надо продумать, каким образом их использовать.
На сей раз они с Тайбером решили закончить свои гастроли в городе. Брик был вполне доволен результатами похода: выяснилось, что в таком виде он может разгуливать по улицам Каллаха без опасения быть узнанным. Между тем день угасал. Пора было возвращаться в тайное убежище Рассеченного Круга.
Шагая по мощеной мостовой, Брик бросил взгляд через левое плечо. Он уже вполне прилично ориентировался в юроде и представлял, что увидит за спиной. Там, в просвете
Брик замедлил шаги, а затем и вовсе остановился. Он смотрел, как лучи заходящего солнца отражаются от мощных белых стен Канцелярии.
– Что-то случилось? – оглядываясь, спросил Тайбер.
Брик покачал головой. Ничего не случилось. Просто Рассеченный Круг начал обретать плоть и кровь. Он стал реальным. А если в его ряды вольются новые люди, эта реальность лишь возрастет. И у Брика только что мелькнула мысль, как использовать потенциальных новобранцев.
Он успокаивающе похлопал Тайбера по руке, и они двинулись дальше.
Вечером Брик объяснил свой замысел остальным членам Рассеченного Круга. Его до сих пор удивляло, как они все прислушивались к нему, ловили каждое слово. Он был признанным лидером среди них. Менестрелем.
И совершенно не важно, что на самом деле он никакой не менестрель… у него и голос-то неважный. Брик уже стал частью этой игры.
План его всем понравился. Товарищи согласились, что новички помогут его реализовать. Позже они обсудят, по каким критериям отбирать желающих, как отбраковывать опасных пли бесполезных.
Комнаты, которые они занимали, с трудом вмешали двенадцать человек – так что уединение здесь было большой редкостью. Тем не менее Брику предоставили закуток с максимальными удобствами. От общего помещения его отгораживала декоративная расписная ширма. На ней изображались птички, порхающие над зеленеющим лугом. Часто в ночные часы Брик лежал и разглядывал эту идиллическую картинку, ожидая, когда отступят дневные думы и тревоги и он сможет наконец погрузиться в сон.
Сегодня он едва дополз до койки: использование магии на выступлениях совершенно исчерпало его силы. Брик лежал и отскребал остатки краски с лица, когда по ширме легонько постучали.
– Кто там? – пробормотал он.
В проеме показалось лицо Квентис, на нем таинственно поблескивали янтарные глаза.
– Я тебя не разбудила?
Брик покачал головой и нехотя сделал попытку сесть – сил даже на это не было. Комната за ширмой терялась в ночной полутьме, ее освещала лишь одинокая свечка. Из-за стены по-прежнему доносился шум мастерских.
– Не вставай, – сказала Квентис тихим, слегка охрипшим голосом. На ней была та же одежда, что и днем, только ворог платья слегка расстегнут. Не настолько, чтобы выглядеть вызывающе – но взгляд Брика остановился на непривычно обнаженной шее.
Квентис была примерно его возраста, и минувшие зимы отразились на ее лице. И все же она оставалась достаточно миловидной женщиной… к тому же она спасла Менестрелю жизнь, укрыв его, когда он бежал после убийства фелькского солдата.
– Тебе что-то надо, Квентис? – услышал Брик собственный невнятный голос.
Женщина обошла ширму и остановилась, не приближаясь к койке. Она в упор смотрела на лежащего Менестреля, и в ее глазах были одновременно печаль и неясная мольба.
– Хотела спросить, может, тебе что-то нужно?