Варторн: Уничтожение
Шрифт:
Согласно разработанному Менестрелем плану, вчера вечером Аквинт отправил гонца в Канцелярию с посланием для гарнизонного мага Дальнеречи. Судя по всему, это сообщение уже передано в Фельк. Радстак порадовалась, что Аквинт не использовал никакого кода – одной заботой меньше, не приходилось остерегаться ловушки для нее или других членов Рассеченного Круга.
Сейчас, благодаря чудотворному действию мансида, девушка легко могла определить психологический портрет любого человека. Вот, пожалуйста: Аквинт – агент Безопасности с сердцем вора и весьма ограниченным кругом эгоистических
– Я бы хотела до начала операции получить обратно свой меч, – сказала Радстак возле дверей Канцелярии.
Аквинт мельком взглянул на девушку. Пустой, безразличный взгляд, однако Радстак знала: на дне его таится ненависть.
– Думаю, с этим проблем не будет, – ответил мужчина.
Они вошли в огромное каменное здание. Радстак уже не требовалось симулировать хромоту. Она шла легко и ровно, получая от этого удовольствие. С ее рефлексами и реакциями тоже все было в порядке. Девушка чувствовала себя полностью собранной, будто находилась на поле боя и вот-вот должна была встретиться с врагом.
До того ее никогда не интересовало, кто они – те люди, которым она помогала выиграть ту или иную воину. Для наемника это непозволительная роскошь. Но, естественно, Радстак имела свой собственный взгляд на Фелькскую войну. Ведь если Фельк сумеет-таки покорить все города Перешейка, то все воины в таком объединенном государстве неминуемо закончатся. А значит, исчезнет поприще, где она зарабатывала себе на жизнь. Сам по себе Южный Континент не способен породить столько военных конфликтов, чтобы обеспечить ей безбедное существование. Несмотря на былое – еще до Катастрофы – могущество, в настоящий момент Юг стал чересчур цивилизованным и все военные конфликты там предпочитали улаживать полюбовно.
Существовало и еще одно соображение: Радстак могла доставать свой мансид лишь здесь, на Перешейке…
Охрана беспрепятственно пропустила их внутрь, и Аквинт с Радстак оказались в прохладных коридорах здания. Девушка прикинула, увидят ли они сегодня того нервного офицера с перекошенным ртом, который так затруднил ей и Део прибытие в Каллах.
Аквинт провел ее в комнату, где сидел служащий в мундире. При виде агентов Службы безопасности глаза его тревожно забегали, хотя лицо оставалось безукоризненно-вежливым.
– Опиши свой меч, – скомандовал Аквинт девушке.
Она дала подробное описание, после чего служащий метнулся в отгороженный уголок и вскоре появился с боевым мечом Радстак. Она бережно взяла его в руки, достала из ножен, обследовала. Сердце девушки радостно билось: этот кусочек металла являлся как бы продолжением ее самой. Радстак ощутила нечто сродни нежности.
Она нацепила меч на пояс, и они с Аквинтом покинули помещение – к заметной радости складского клерка. Девушке показалось, что и стражники испытывали в их присутствии неудобство и тревогу. Очевидно, такая реакция была связана с их положением агентов Службы внутренней безопасности. Недаром Аквинт утверждал, что эта организация является куда более могущественной, чем любое
Интересно, а какова же тогда власть у Абраксиса? По словам Аквинта, он является вторым человеком в Империи – после лорда Матокина. Ничего себе работка ожидает их сегодня…
Миновав еще несколько коридоров, они добрались до комнаты с высокими потолками, которую Радстак сразу же узнала. Там уже стояли двое магов в темных балахонах – мужчина и женщина. Они робко и встревоженно поглядывали на Аквинта. Женщина сжимала в руке статуэтку из гладкого фиолетового стекла, непрерывно поглаживая се большим пальцем. Радстак поняла, что это маг Дальнеречи. Она ожидала приказа из Фелька. Как только там распорядятся открыть портал, за дело возьмется второй чародей.
Радстак и Аквинт стояли и молча ждали. На лице Аквинта было написано холодное отчуждение. Девушка впервые задумалась: а кем был пот человек прежде, до того, как стал успешным пособником оккупантов? Наверняка ведь занимался каким-нибудь незаконным делом. Радстак не могла себе даже представить Аквинта, ведущего честную и добропорядочную жизнь рядового горожанина. В конце концов она решила, что скорее всего он был спекулянтом на черном рынке.
В послании, которое ранее было отправлено в Фельк, Аквинт сообщал своему шефу о предстоящем аресте ключевых фигур каллахского подполья и приглашал Абраксиса присутствовать на допросе. Из ответа явствовало, что глава Службы безопасности принимает приглашение.
Вот женщина-маг напряглась, глаза ее закрылись. Через несколько секунд она пришла в себя, бросила взгляд на своего коллегу, и тот начал читать заклинание для открытия портала. Это должно было произойти строго одновременно с открытием врат на другом конце, в Фельке.
Радстак остро почувствовала, как энергетическое поле вокруг них пришло в движение. В нарушение всех известных законов природы воздух в центре комнаты начал колебаться и сгущаться. Выглядело это странно и устрашающе. Однако девушка знала, что магия является таким же естественным и правомерным проявлением природных законов, как и все прочие явления природы. Она существовала – так же, как и люди, обладающие врожденными способностями к ее использованию.
К сожалению, среди них находились злые и испорченные существа. Волшебство в их руках служило лишь орудием для удовлетворения собственных извращенных потребностей. И такие маги представляли большую опасность.
В центре воздушного завихрения внезапно возникла фигура человека в темном балахоне. Мужчина был высоким, сухопарым, с уверенными движениями и холодным, непроницаемым взглядом. Он невозмутимо шагнул на середину комнаты – будто появился не из магического портала, а просто мимоходом заглянул из соседнего кабинета.
С плеча у Абраксиса свисала маленькая тряпичная сумочка красного цвета.
Аквинт с приветствиями двинулся ему навстречу.
– Добро пожаловать в Каллах, лорд Абраксис.
Оба гарнизонных мага жались друг к другу, не смея поднять глаза на могущественного волшебника. Радстак подумала, что для них, наверное, Абраксис являлся ожившим мифом.
– Вы уже произвели аресты? – сухо и неприязненно спросил маг. Похоже, дружеское общение он приберегал лишь для тех, кот почитал себе ровней. С подчиненными же общался скупо и резко.