Варторн: Воскрешение
Шрифт:
– И первым, кого мы сдадим Фельку, – сказал Аквинт, уводя Кота прочь, – будет этот самый бард и менестрель.
ПРОЛТ
(5)
– Итак? Каков будет ваш ответ?
– Мне нужно время.
– Времени у нас нет.
– Если Пролт говорит, что ей нужно время, – резко сказал Ксинк, – вы должны это учесть.
Он сказал это, чтобы продемонстрировать приезжему из Петграда уверенность в себе – а заодно и свою готовность служить по отношению к девушке.
Пролт обнаружила, отчасти даже с удивлением, что все еще питает
Теперь чаши весов поменялись местами.
Мерр, посланец из Петграда, был гораздо старше и ее, и Ксинка, и он откровенно выказывал глубокое презрение к Университету. Он был сухощав и жилист и, наверно, легко переносил быструю езду.
– Вы предпочитаете остаться здесь? – спросил Мерр, проигнорировав слова Ксинка. – Рассматривать бумажки, исписанные вкривь и вкось и спорить о всякой ерунде, случившейся сто зим назад? Прекрасно. Будь по-вашему!
Пролт даже отшатнулась, пораженная грубостью пришельца. Он прибыл сюда, если верить его словам, по повелению правителя Сультата – чтобы доставить ее в Петград, где отчаянно нуждались в ее таланте. После смерти Хонниса связь дальнеречью между Университетом в Фебретри и Петградом прервалась.
Ксинк вскочил на ноги, но Мерр успел опередить его и бесстрашно встал перед противником выше и моложе себя. То, как быстро Мерр принял боевую стойку, стиснув кулаки, и блеск в его глазах говорили о том, что он просто нарывался на драку. Поняв это, Ксинк отступил на шаг.
– Вы не должны так обращаться к женщине! – все-таки сказал он, и голос его не дрогнул.
Обветренное лицо Мерра оскалилось.
– Сядьте, – сказала Пролт, – сядьте вы оба!
Они находились в их квартире, в Синем флигеле. Пролт последние несколько дней не выходила даже за дверь. Хоннис ушел. Ее работа в качестве военного стратега, как она думала, была выполнена. Но она не знала теперь, что с собой делать. Казалось, она не может просто возобновить прежние занятия студентки четвертой ступени. Слишком многое изменилось.
Она не могла вернуться назад, но каким образом она могла бы пойти вперед – и зачем?
И вот прибыл Мерр и сообщил, что она еще нужна кому-то, еще что-то значит. Но манеры посланца совершенно не соответствовали той горячей просьбе, чуть ли не мольбе, которую он передал от Сультата.
– Я думаю, что ваши дипломатические способности еще нуждаются в усовершенствовании, Мерр, – сказала она странным тоном. Сарказм и другие тонкости речи все еще казались ей непривычными.
– Я не дипломат. В Петграде нет дипломатов. – Мерр вернулся в свое кресло, как и Ксинк.
Пролт удивленно подняла бровь:
– Но как же тогда ваш первый министр намерен собрать свой союз?
– Он послал в разные страны членов своей семьи, – сказал Мерр.
– Это рискованно, – заметила она, осознав значение последней фразы. Мерр насмешливо улыбнулся.
– Вы совершенно правы, барышня. Мы все сейчас рискуем. Разве вы не знаете, что поставлено на карту?
– Знаю, – ледяным тоном ответила Пролт.
– Тогда почему вы колеблетесь? Поедем! Мы можем добраться до Петграда завтра после полудня.
Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что можно оставить Университет. Никогда не думала о таком развитии событий, даже теоретически, после того, как успешно завершила начальный курс обучения. Рассчитывала остаться здесь как… как…
Остались ли у нее еще прежние академические устремления? Раньше она мечтала, как однажды унаследует после Хонниса пост главы кафедры военной истории. А теперь? Да, эти мечты сильно поблекли – но отъезд казался еще более нереальным.
– Почему Сультат не прислал кого-нибудь из ваших магов Дальнеречи? – В ее голосе слышалась легкая дрожь. Она намеренно тянула время. – Тогда вы наладили бы связь со мною, как раньше с мэтром Хоннисом.
Прежде чем окончательно впасть в забытье, мэтр Хоннис воспользовался этим удивительным способом магической связи, чтобы сообщить в Петград – довольно грубыми словами – о своей близкой кончине. Пролт сидела у его постели и смотрела, пораженная этим зрелищем.
Мерр покачал головой:
– В Петграде вы будете в большей безопасности.
– В безопасности? – переспросил Ксинк.
Мерр не посмотрел на него, но ответил:
– Фельк вскоре вторгнется на южную половину Перешейка. Они не слишком-то утомились, захватывая северную часть. Если прорвутся в этом направлении, как вы полагаете, устоит ли этот – как там его? – университетский городок? Петград сейчас – самый могущественный из свободных городов. Мы обладаем средствами для обороны. Если Фельк в конце концов завоюет весь Перешеек, я ручаюсь, что мы падем последними!
Холодные пальцы страха стиснули сердце Пролт. Но она ощутила и другое – восторг, даже облегчение, – оттого, что война все-таки не обойдет ее. Она встала и вскинула голову.
– Ксинк, хочешь ли ты сопровождать меня или остаться?
Ей удалось задать вопрос этот ровным тоном. Ничто не указывало, чего она хочет больше. Он ведь еще не завершил свою карьеру здесь, в Университете, под руководством мэтресс Цестрелло.
Ксинк поднял на нее свои синие, с золотыми крапинками глаза.
Издалека Пролт едва разглядела свежую могилу среди высокой травы. Тут пока был только временный знак – доска с наспех нацарапанным именем Хонниса, воткнутая прямо в землю. Через некоторое время поставят более достойный его красивый каменный памятник.
Доска была вырезана из можжевельника – это название само всплыло из памяти, вытащив за собой воспоминания о Драл Блидсте, лесопильном городке ее детства.
Ей казалось, что ее наставник и не захотел бы ничего, кроме этой простой деревяшки. Хоннис придерживался прямолинейной некорректности так, словно это была религия. Он ненавидел ложную сентиментальность. Если бы он оказался здесь живой, то наверняка с презрением высмеял бы саму идею памятника его жизни. Да, он мог бы высмеять даже проливающих слезы, ничуть не задумываясь о чувствах других людей.