Варторн: Воскрешение
Шрифт:
А что касается перечеркнутых кругов, то они могли означать, что угодно. Может, кто-то просто так забавлялся или любил портить дерево – и ничего более.
Аквинт и Кот вернулись на квартиру. Они провели долгий и утомительный день в бесполезных поисках. Аквинт так вымотался, что не мог даже радоваться роскоши своего жилища.
– Слушай, Кот, – сказал он, улегшись на диван и закинув ноги на спинку, – если наш таинственный тип заказал поддельный гражданский пропуск, значит ли это, что он уроженец Каллаха и хотел обеспечить себе выход из города, если тут ему станет слишком жарко… Или он
– С чего бы это он вдруг появился? – спросил Кот из мягкого кресла, где он свернулся клубочком.
– Ну… Мы вот, скажем, вернулись в Каллах.
– Точно. Но мы – лояльные, достойные граждане Фелькской империи, – сказал парень лукаво. – Не знаю, кто этот тип, но он не из Фелька!
Аквинт устало кивнул. Он никогда не любил слишком тяжелой работы. Но вдруг его осенило:
– А кому вообще могли бы выдать гражданский пропуск? Я имею в виду – законным путем?
– Хороший вопрос. – Кот наморщил лоб. – Наверно, людям из завоеванных городов-государств, которые сотрудничают с Фельком. Может быть, бывшим чиновникам, которые теперь хотят поделиться своим опытом с новым режимом. Или знатокам сельского хозяйства либо других ремесел. Они могли получить разрешение относительно свободно передвигаться по землям, оккупированным Фельком.
Аквинт повернулся и уставился на своего юного друга:
– Ты умеешь дельно говорить, когда хочешь!
– И только когда хочу!
– Но… – подумав, возразил Аквинт. – Нет, я не могу представить себе этого человека каким-то там советником или…
– Что? – спросил Кот, когда Аквинт умолк на полуслове.
– Эта коробочка! – Аквинт хлопнул руками.
– То есть?
– В его квартире это нашли. Коробочку – ну, инструмент со струнами. Боги безумные, как мы могли упустить это из виду?
Аквинт широко ухмыльнулся:
– Он – странствующий бард!
– Ты уверен?
– Все сходится! Назови мне какой-нибудь другой род людей, которым по обычаю дозволяется свобода передвижения, даже во время войн. Кому, как не странствующим музыкантам? В наших краях, да и повсюду, считается плохой приметой задерживать их. У тебя будут бородавки, если их обидишь. – Аквинт засмеялся.
– И ты думаешь, что ребята из Фелька чтут эти обычаи?
– А почему нет? Мы уже давно среди них отираемся, сам знаешь, они вовсе не чудовища какие-то. Этого человека с его инструментом наверняка пропустили через один из постов на границе города.
Кот снова наморщил лоб.
– То есть у него тогда уже был пропуск, верно?
– Ага. Но когда кто-нибудь с таким пропуском приезжает, в Регистратуре у него бумагу отбирают. А взамен выдают временный вид на жительство.
– Откуда ты все это знаешь?
– Оттуда, о мой юный помощник, – высокопарно изрек Аквинт, – что я ознакомился со здешними законами!
– Очень рад за тебя, – сердито оскалился Кот.
Аквинт вскочил, забыв про усталость.
– Итак, мы разыскиваем менестреля!
Кот тоже вылез из кресла.
– Мы известим коменданта?
– А что Джесил для нас сделал полезного? Когда буду следующий раз докладывать Абраксису, хотелось бы с полным правом сказать, что мы изловили эту добычу сами, обставив весь его гарнизон. Может, Абраксис повысит меня в чине. Или, еще лучше, повысит жалованье…
Аквинт уже раза два делал доклад лорду Абраксису с тех пор, как прибыл в Каллах. Он пользовался услугами мага Дальнеречи, приписанного к гарнизону, чтобы держать своего начальника в курсе городских событий. Абраксис снова подчеркнул, что ему нужны только результаты. Аквинт мог пользоваться всей свободой действий, выдумывать какие угодно задержки, самостоятельно определяя способы достижения цели.
– Пора отыскать Тайбера, – объявил Аквинт.
Кот кивнул, и приятели разошлись в разные стороны, чтобы напасть на след прежнего партнера Аквинта по противозаконным делишкам. Аквинт все еще не отважился побывать на старом складе, избегая грустного вида заколоченного, мертвого места.
Ванха, торговец из Суука и родич Тайбера, тоже показал себя надежным партнером за то недолгое время, что Аквинт провел там. А Тайбер был ценным приобретением по части сбыта контрабандных товаров на черном рынке. Аквинт просто никогда не понимал, почему он должен отдавать кому-то хорошие денежки ради каких-то лицензий и тарифов только потому, что хочет продать тот или иной товар.
Фелькские солдаты все еще что-то искали на улицах Каллаха. Джесил, кажется, запросил войсковое подкрепление. Страх горожан был так силен, что витал в прохладном осеннем воздухе. Но Аквинт, свободно шагая по городу, ощущал и кое-что иное.
Недовольство. Отвращение. Гнев. Эти люди, побежденные люди Каллаха, большей частью мирно подчинились оккупантам. Теперь из-за одного-единственного случая фелькские власти начали притеснять их так, будто только что завоевали этот город.
И была какая-то ирония судьбы в том, что попытки Джесила найти одного предполагаемого мятежника вызывали мятежные настроения в сотнях, если не тысячах, жителей Каллаха. Аквинт сомневался, что это может хорошо кончиться.
Незадолго до наступления запретного часа он услышал тихий свист – кто-то хотел привлечь его внимание из ближайшего переулка. За день Аквинт обрыскал множество таверн, выискивая кого-нибудь, кто видел менестреля. Но никто не находился. Приходилось пить с трактирщиками, чтобы их задобрить – и, кажется, он малость перебрал.
Аквинт свернул в переулок. Сумерки уже сгущались. Ему навстречу вышел Кот.
– Нашел!
– Тайбера?
– А кого еще? – Кот пошевелил носом, принюхиваясь – видно, учуял запах спиртного в дыхании Аквинта. И, как обычно, скорчил гримасу, выражая свое неодобрение. – Хотите нанести ему визит?
Аквинт выпрямился с выражением оскорбленного достоинства:
– Когда я буду не в состоянии выполнять свою работу, я дам тебе знать!
И они пошли дальше вдвоем. Левая рука Аквинта все еще была подвязана косынкой. Это уже давно ему надоело. Подчиняясь порыву раздражения, он сорвал косынку.
– А как же ваше прикрытие? – спросил Кот.
– От Тайбера мне скрывать нечего.
– Думаете, он будет по-прежнему предан вам ради воспоминаний прошлого? – скептически прищурился Кот.
Аквинт помотал головой: